Сезон дикой охоты

— Дима, я сама не знаю, как это все получилось. — Она уже не кричала, просто на что-то жаловалась. Антон приник к двери, даже попытался снаружи заглянуть в глазок. Женщина разговаривала сама с собой или с человеком, которого приняла за своего мужа. — Ты не приходишь, не звонишь. А я жду. Ведь мы же любим друг друга! Мы прожили вместе двадцать лет… И не нужна мне эта квартира! Без тебя не нужна! Что же я буду делать? В ней? Одна? Вот уже почти неделю я здесь сижу. Пью и плачу. Плачу и пью. А что дальше? Дима? Дальше-то что? У меня нет сил, чтобы начинать новую жизнь. И возраст уже не тот. Дочь вышла замуж, и совсем скоро я уже бабушка. Ба-буш-ка… Господи, молодость прошла! Когда? Отчего? Надо же было встретиться в пансионате с этим мальчишкой! Все, что он говорит, неправда! Я тебе клянусь! Дима!

— Я не Дима!

— Нет, ты Дима. Скажи, где ты все это время был? На даче? Я звонила. Твой телефон не отвечает. Ты сменил номер? Зачем? И где же твой ключ? Ты его потерял, да? Или выбросил? Ты его выбросил! И зачем ты тогда приехал?

— Я только хотел узнать про «Дикую охоту».

— А-а-а!!! Так ты знаешь!

— Ничего я не знаю! Да откройте же наконец!

— Нет! Я не хочу об этом говорить! Не хочу!

— Кто была женщина, которую вы встретили в пансионате? Регина? Да? Вы можете это подтвердить или нет?

— Она тебе все рассказала?! Ты видел Регину?! Дима, ты разговаривал с Региной?! Я так и знала! Кто-то тебе рассказал! Зачем?!

— Я не Дима.

— Значит, ты все знаешь. От нее.

— Так это была она? Или не она? Вы близко видели эту женщину? Вы с ней разговаривали? Вы ее узнали?

— Нет! Я так больше не могу!

— Мне только надо знать, что вы поняли. Только и всего.

— Я ничего не знаю! Хватит меня запугивать! Хватит! Я и так уже на грани срыва! Я больше так не могу! И не звоните!

Ему послышались шаги. Женщина уходила от двери.

— Эй-эй! Вы куда?! Господи, вот напилась! На месте Димы я бы тоже отсюда сбежал! Валерия Вемиани… Вниами… Да откройте же! Черт вас возьми!

И он налег на дверь плечом. Дверь массивная, крепкая. Антон был абсолютно уверен, что ни за что с ней не справится. Но, видимо, Валерия Вениаминовна так ждала своего Диму, что закрыла дверь только на один замок, да и тот хлипкий. После нескольких толчков (а масса у Антона была весьма внушительной!) раздался какой-то треск, хруст, и он влетел в прихожую, едва успев придержать тяжелую дверь.

— Вы где? Эй?

Тихо. Он прошел по коридору. В квартире было четыре комнаты. Беспорядок, неприятный запах, грязь, пыль, повсюду разбросаны вещи. Женщины нигде не было видно. Антон заглянул на кухню, невольно поморщился: что за бардак! А квартира меж тем хорошая, огромная, даже на кухне лоджия. И тут он ее заметил. На застекленной лоджии. Женщина стояла и смотрела вниз. Окно было распахнуто.

— Эй! — снова позвал Антон. Потом зачем-то добавил: — Вы же видите, что я не Дима.

И двинулся вперед. Она обернулась, заметила мужчину и, увидев, что тот приближается, жалобно вскрикнула:

— Дима! Нет! — и, словно защищаясь, вытянула вперед руки.

Он и сам не сразу понял, что произошло. Но появившийся в квартире Юрий Иванович Лиховских первым делом сказал:

— Так-так!

И кинулся на лоджию. Антон опустился на табурет, вытер вспотевший лоб. Ну, вот и все. Еще одна тайна покрыта мраком. Лиховских вбежал на кухню, выкатил глаза:

— Она там, внизу!

— Ну и что? — устало спросил Антон.

— Одиннадцатый этаж! От нее же лепешка осталась!

— Ну и что?

— Значит, свидетелей убираем?

— Ну и что?

— Надо же звонить! Бригаду вызывать! Тебе ж дураку, теперь тюрьма светит!

— Ну и что?

— Кого ты покрываешь?! Ну кого?!

— Я никого не покрываю, — он говорил совершенно спокойно. — Я просто очень устал. Дико устал.

Антон и в самом деле прикрыл глаза. Очень хотелось спать. Тут же стало так приятно от мысли, что можно сидеть, не двигаясь, никуда не ехать. Перед глазами все еще тянулась бесконечная лента шоссе. Тянулась, тянулась… Следователь Лиховских меж тем названивал по телефону.

— Да! Труп! Приезжайте! Срочно! Ничего еще не известно! Сама спрыгнула.

И тут Антон открыл глаза.

— Почему ты это сказал?

Лиховских устало опустился на табурет, усмехнулся:

— Думаешь, уезжая в спешке летом с юга, так просто достать билет на самолет? Весь день два дурака совершают маленькие подвиги, и ради чего? Ради этого?

Он кивнул на распахнутое окно лоджии.

— Что мне сказать? — спросил Лиховских. — Кто сломал дверь? Ты или я?

— Она была пьяна. Ничего не соображала. Приняла меня за какого-то Диму. За мужа, должно быть.

Лиховских оглянулся. В раковине лежала гора грязной посуды, по всей кухне стояли пустые бутылки из-под джина. В хрустальной вазочке растаявший лед превратился в жалкую лужицу. На одном из ломтиков лимона сидела муха.

— Мы завязнем в этом деле, как… Словом, завязнем. Пожалуй, я скажу, что сам сломал эту дверь. Когда дама перестала подавать признаки жизни. Все дело решали какие-то минуты.

— А соседи?

— Похоже, что все на даче. Лето. Мужики на работе, женщины и дети за городом. Тихо там, на лестничной клетке.

— И что же здесь произошло?