Сезон долгов

Дмитрий оказался в весьма неприятном положении – с одной стороны, речь шла об убийстве, и юлить, скрывая какие-то факты и уходя от ответов, было невозможно (как судебный следователь, Колычев сам ненавидел изворотливых свидетелей, способных пролить на дело свет, но старающихся говорить поменьше); с другой стороны, доверяя Дмитрию свои тайны, Феликс Рахманов меньше всего ожидал, что тот примется обсуждать их в жандармерии с первым встречным ротмистром... Рассчитывать на особую конфиденциальность тут не приходится. В маленьких местечках, где каждый человек на виду, а уж редкие титулованные особы вызывают просто жгучий интерес со стороны местного общества, сплетня о семейных делах князя Рахманова разлетится с быстротой молнии.

– Итак, господин Колычев, почему князь отправил вас на станцию встречать его супругу? Не разумнее ли было князю самому встретить ее после долгой разлуки? – задавал вопросы ротмистр, пристально глядя Дмитрию в глаза.

– Видите ли, князя утром не было дома, и я, зная, что сегодня с петербургским поездом прибывает его жена, вынужден был отправиться на станцию самостоятельно...

Сказав эту фразу, Колычев запнулся – ему самому не понравился скрытый смысл собственных слов.

– То есть, он к вам с просьбой о встрече княгини не обращался, – жандармский офицер удовлетворенно кивнул письмоводителю, чтобы тот занес слова в протокол. – И где же, по вашему мнению, его сиятельство пребывать изволили?

– Я, простите, за князем не следил. Возможно, он пошел прогуляться к морю, чтобы успокоить нервы, и потерял счет времени, а может быть, отправился накануне в гости к нашему однокурснику по университету Заплатину и слегка перебрал там...

– К Заплатину? Этот господин давно состоит у нас, в жандармерии, на заметке, хотя за руку мы его пока не поймали. Но делами он темными занимается, это всем ясно. Так, вы говорите, князь Рахманов с господином Заплатиным приятельствует?

– Не то чтобы приятельствует, но знаком близко, все-таки вместе учились.

– А что же это князь, вместо того чтобы готовиться к приезду любимой супруги, по гостям ходит да по морским берегам нервы успокаивает?

– Ну это вы уже у него самого спросите, – не выдержал Дмитрий.

– Да их сиятельство навроде как женитьбу в тайне от матушки-княгини держали-с, – ввернул слово присутствующий при разговоре унтер, с которым Колычев неосторожно пооткровенничал на перроне.

– Весьма интересно, весьма, – оживился ротмистр. – Стало быть, в семействе Рахмановых этот брак не считали бы удачным? И князь скрывал его от родни?

– Повторюсь, господин ротмистр, я не намерен обсуждать здесь взаимоотношения князя с его близкими, – вздохнул Колычев. – Он сам объяснит вам все, что сочтет нужным, о своих семейных делах. Напоминаю вам, что я – профессиональный юрист и хорошо знаю законы. В качестве предварительных разъяснений я сообщил вам вполне достаточно. Тем более, как я понимаю, опознание тела еще не произведено и у вас даже не может быть уверенности, что убитая женщина – молодая княгиня. А исчезновение мадам Рахмановой, возможно, объясняется каким-нибудь естественным обстоятельством, например, отстала от поезда на дальнем полустанке...

– Что ж, господин юрист, не сомневаюсь, что законы вам хорошо известны и ваши профессиональные знания делают вам честь, – сменил тон ротмистр. – Но обольщаться по поводу естественных обстоятельств не советую – на любом железнодорожном полустанке найдется телеграф, и отставшая от поезда княгиня могла бы дать телеграмму, чтобы муж не тревожился. Хотя, так и так не похоже, что его сиятельство тревожится, не взыщите за прямоту. А кстати, господин Колычев, вы, наверное, можете опознать убитую – княгиня это все-таки или не княгиня?

Дмитрий не нашел в себе сил сказать, что не знает эту женщину в лицо. Он смутно помнил, что много лет назад, когда Заплатин был еще студентом Петербургского университета, однокурсники встречали его с какой-то высокой тоненькой барышней, возможно, это была та самая Вера, ставшая позже женой Рахманова...

Но, во-первых, Колычев не запомнил ее лица, а во-вторых, это могла быть и совсем другая девушка...

– Полагаю, во избежание ошибок подобные опознания должны производить родственники жертвы, а стало быть, следует обратиться к законному мужу пропавшей дамы, князю Рахманову. С вашего позволения, я отправлюсь в имение князя, разыщу его, расскажу обо всем, и мы с ним вернемся на станцию. А вас, господин ротмистр, я попросил бы, если не затруднит, зарезервировать для нас с князем два места на вечернем поезде. Вы сказали, что тело убитой в ста верстах отсюда, и будет лучше воспользоваться скорым поездом, на лошадях придется добираться слишком долго.