Сезон гроз

Не только для них, как выяснилось, трактир «Под кабаном и оленем» оказался конечным пунктом дневного путешествия. Одну из лавок у стены занимали проезжие купцы. Купцы были современные, в отличие от старомодных они не брезговали слугами и не считали позорным есть вместе с ними за одним столом. Современность и толерантность имели, конечно, свои пределы — купцы занимали один край стола, слуги — другой, демаркационную линию было легко заметить. Это касалось и блюд. Слуги ели свинину с кашей, на чем специализировалась местная кухня, запивая выдохшимся пивом. Господа купцы получили по цыпленку и несколько бутылей вина.

За столом напротив, под чучелом кабаньей головы, ужинала пара: светловолосая девушка и пожилой мужчина. Девушка была одета богато, очень строго, вовсе не по-девичьи. Мужчина походил на чиновника, но далеко не самого высокого ранга. Пара вместе ужинала, вела довольно оживленный разговор, но это было недавнее и скорее случайное знакомство, о чем можно было сделать вывод из поведения чиновника, настойчиво заискивающего перед девушкой в явной надежде на что-то большее, что девушка принимала с вежливостью, сохраняя, однако, при этом ироническое выражение.

Одну из коротких лавок занимали четыре жрицы. Странствующие целительницы, которых было легко узнать по серым одеждам и скрывающим волосы плотным капюшонам. Их трапеза была, как отметил Геральт, более чем скромной: что-то вроде ячменной каши без подливки. Жрицы никогда не требовали платы за лечение, исцеляли всех и задаром, обычай требовал предоставлять им в обмен за это, если они попросят, стол и ночлег. Хозяин «Кабана и оленя» обычай знал, но, видимо, собирался отделаться от них с наименьшими затратами.

На соседней лавке, под оленьими рогами, располагались трое местных жителей за бутылкой ржаной водки, явно не первой. Более или менее удовлетворив основную потребность, они начали искать развлечений. И, разумеется, быстро их нашли. Жрицам не повезло. Хотя, наверное, они уже к подобному привыкли.

Стол в углу комнаты занимал только один гость. К тому же этот стол был скрыт в тени. Гость, как подметил Геральт, не ел и не пил. Он сидел неподвижно, прислонившись спиной к стене.

Трое местных не унимались, их направленные в адрес жриц насмешки и шутки становились все более грубыми и непристойными. Жрицы вели себя стоически, просто не обращая на это внимания. Местных, по-видимому, это начинало раззадоривать, особенно по мере убывания водки в бутылке. Геральт начал быстрее работать ложкой. Он решил набить пьяницам морды, но не хотел, чтобы остыла каша.

— Ведьмак Геральт из Ривии.

В углу, в тени, вдруг вспыхнул огонь.

Сидящий за столом в одиночестве мужчина поднял руку над столешницей. С его пальцев выстрелили волнующиеся язычки пламени. Мужчина поднес руку к стоящему на столе подсвечнику, зажег по очереди все три свечи. Дал им хорошо себя осветить.

У него были серые, как пепел, волосы, на висках перемешанные с белоснежными прядями. Мертвенно-бледное лицо. Крючковатый нос. И ярко-желтые глаза с вертикальными зрачками.

На шее, вытащенный из-под рубашки, блестел в свете свечей серебряный медальон.

Голова оскалившего зубы кота.

— Ведьмак Геральт из Ривии, — повторил мужчина в тишине, которая настала в комнате. — На пути в Вызиму, как я полагаю? За наградой, обещанной королем Фольтестом? За двумя тысячами оренов? Я верно угадал?

Геральт не ответил. Даже не шелохнулся.

— Не спрашиваю, знаешь ли ты, кто я. Потому что наверняка знаешь.

— Немного вас осталось, — спокойно ответил Геральт. — Так что вычислить нетрудно. Ты Брэен. Также известный как Кот из Йелло.

— Очень приятно, — фыркнул мужчина с кошачьим медальоном. — Знаменитый Белый Волк соизволил знать мое имя. Большая честь. То, что ты собираешься украсть мою награду, я, вероятно, тоже должен почитать за честь? Я должен уступить первенство, поклониться и извиниться? Как в волчьей стае, отойти от добычи и ждать, виляя хвостом, пока вожак стаи не насытится? И любезно соизволит оставить объедки?

Геральт молчал.

— Я не уступлю тебе первенства, — продолжил Брэен по прозвищу Кот из Йелло. — И не поделюсь. Ты не поедешь в Вызиму, Белый Волк. Ты не украдешь мою награду. Говорят, Весемир вынес мне приговор. У тебя есть возможность его исполнить. Выйдем из трактира. На площадь.

— Я не буду с тобой драться.

Мужчина с кошачьим медальоном выскочил из-за стола так стремительно, что расплылся в глазах. Блеснул схваченный со стола меч. Мужчина ухватил одну из жриц за капюшон, стянул ее с лавки, бросил на колени и приставил клинок к ее горлу.

— Ты будешь драться со мной, — холодно сказал он, глядя на Геральта. — Выйдешь на площадь прежде, чем я досчитаю до трех. В противном случае, кровь жрицы забрызгает эти стены, потолок и мебель. А потом я зарежу остальных. По очереди. Никому не двигаться! Никому даже не шевелиться!

В трактире наступила тишина, тишина глухая и полная. Все замерли. И смотрели с открытыми ртами.

— Я не буду драться с тобой, — тихо сказал Геральт. — Но если ты обидишь эту женщину — умрешь.