Сезон гроз

— Не учи меня, сказала. И сам тоже на улицу выносись. Чего тут стоишь? Чего ждешь? Благодарностей, что великодушно свои магические ведьмачьи лекарства пожертвовал? Обещания, что он не забудет этого, пока живой?

— Хочу его кое о чем спросить.

— Поклянись, Геральт… — абсолютно неожиданно отозвался Франс Торквил, — что найдешь их. Что не простишь им…

— Дам ему кой-чего для сна и от горячки, бредит же. А ты, ведьмак, выйди. Подожди перед халупой.

Долго ждать Геральту не пришлось. Бабка вышла, подтянула юбку, поправила покосившийся венок. Села рядом на завалинке. Потерла стопой о стопу. Стопы у нее были необычайно маленькие.

— Спит, — сообщила она. — Авось выживет, ежели ничего плохого не случится, тьфу, тьфу. Кость срастется. Ногу ты ему спас ведьмачьими чарами. Хромым навсегда останется и на коня, сдается мне, уже не сядет, но две ноги — не одна, хе-хе.

Полезла за пазуху, под вышитый сардак, от чего еще сильнее запахла травами. Вынула деревянную коробочку, открыла ее. После минутного колебания подсунула Геральту.

— Нюхнешь?

— Нет, спасибо. Не употребляю фисштех.

— Я же… — травница втянула наркотик в ноздри, сначала в одну, потом вторую, — Я же так, только, время от времени. Хорош, зараза. Для ясности мысли. Долголетия. И красоты. Ты только глянь на меня.

Глянул.

— За ведьмачье лекарство для Франса, — бабка потерла слезящийся глаз, шмыгнула носом, — спасибо тебе, не забуду. Знаю, что ревниво бережете эти ваши декокты. А ты ему их просто так уделил, без раздумий. Хотя ведь тебе самому может не хватить, когда понадобится. Не страшно?

— Страшно.

Она повернула голову в профиль. И в самом деле была она когда-то красивой женщиной.

Однако было это чертовски давно.

— А теперь, — повернулась, — говори. О чем Франса спрашивать хотел?

— Неважно. Он спит, а мне в дорогу пора.

— Говори.

— Гора Кремора.

— Так бы сразу. Что хочешь знать об этой горе?

*

Хата стояла довольно далеко за деревней, под самой стеной леса, который начинался уже за оградой сада, полного яблонь, ветви которых гнулись от плодов. Остальное не выходило за рамки сельской классики — овин, сарай, курятник, несколько ульев, огород, куча навоза. Из дымовой трубы тянулась полоска светлого и приятно пахнущего дыма.

Болтающиеся рядом с забором цесарки заметили его первыми, огласив округу адским верещанием. Дети, которые крутились во дворе — трое — ринулись в сторону дома. В дверях появилась женщина. Высокая, светловолосая, в фартуке на домотканой юбке. Ведьмак подъехал ближе, спрыгнул с коня.

— Будьте здоровы, — поздоровался он. — Хозяин дома?

Дети, все до одной девочки, вцепились в мамину юбку и фартук. Женщина смотрела на ведьмака, и в ее взгляде напрасно было искать симпатии. Неудивительно. Она хорошо видела рукоять меча над плечом ведьмака. Медальон на шее. Серебряные заклепки на перчатках, которые ведьмак не прятал. Даже демонстрировал.

— Хозяин, — повторил он. — Отто Дуссарт, значит. У меня к нему дело.

— Какое?

— Личное. Он дома?

Она глядела молча, слегка склонив голову. Была в ней, как оценил ведьмак, типичная красота крестьянки, а значит, ей могло быть от двадцати пяти до сорока пяти лет. Более точная оценка, как и в случае с большинством сельских жительниц, была невозможна.

— Дома?

— Нету его.

— Тогда подожду, — забросил поводья кобылы на жердь, — пока вернется.

— Это может затянуться надолго.

— Как-нибудь дождусь. Хотя, по правде говоря, лучше бы в избе, чем под забором.

Женщина какое-то время мерила его взглядом. Его и его медальон.

— Гость в дом, — произнесла наконец. — Приглашаю.

— Приглашение принимаю, — ответил ведьмак как принято по обычаю. — Правил гостеприимства не нарушу.

— Не нарушишь, — с сомнением повторила женщина. — Но меч носишь.

— Такова профессия.

— Мечи калечат. И убивают.

— Жизнь тоже. Ну, так что с приглашением?

— Добро пожаловать в дом.

Вход, как обычно в подобных селениях, вел через сени, темные и захламленные. Сама изба оказалась довольно просторной, светлой и чистой, следы копоти на стенах имелись только рядом с кухней и дымоходом, в других же местах стены радовали глаз белизной и цветными ковриками, везде висела также различная домашняя утварь, пучки трав, косички чеснока, связки перца. Тканая завеса отделяла избу от кладовки. Пахло кухней. То есть капустой.

— Прошу садиться.

Хозяйка все стояла, комкая в руках фартук. Дети уселись на невысокой скамье рядом с печью.

Медальон на шее Геральта дрожал. Сильно и безостановочно. Бился под рубахой, как пойманная птица.

— Этот меч, — сказала женщина, подходя к печи, — надо было в сенях оставить. — Неприлично это, с оружием за стол садиться. Только разбойники так делают. Ты разбойник?

— Ты прекрасно знаешь, кто я, — отрезал ведьмак. — А меч останется там, где он есть. Как напоминание.

— О чем?

— О том, что опрометчивые поступки имеют опасные последствия.

— Тут нет никакого оружия, потому…