Сезон Гроз

В целях конспирации Пинети и Цара соорудили порталы на краю комплекса Риссберг, в большом, пустом и требующем ремонта помещении, в котором пахло плесенью, паутина цеплялась за лицо, а шарики высохшего мышиного помета хрустели под ботинками. При активации заклинания, на покрытой потеками и остатками какой-то грязи стене появлялся огненный светящийся рисунок двери, или, скорее, ворот, за которым клубилось непрозрачное опалесцирующее свечение. Геральту приходилось понуждать кобылу с завязанными глазами войти в это свечение — и тогда возникали неприятные ощущения. В глазах мелькает, затем перестаешь видеть, слышать и что-либо чувствовать — ничего, кроме холода. Внутри черного небытия, среди тишины, бесформенности и безвременья холод был единственным, что можно было ощутить, все остальные чувства телепорт выключает и гасит. К счастью, лишь на долю секунды. Переход завершался, реальный мир вспыхивал в его глазах, а лошадь, фыркая от ужаса, стучала копытами по твердой почве реальности.

— Лошадь боится, это понятно, — в очередной раз сказал ему Цара. — Но твой испуг, ведьмак, совершенно иррационален.

Испуг никогда не бывает иррациональным, воздержался от возражения Геральт. Кроме случаев психического расстройства. Это одно из первых правил, которому учили маленького ведьмака. Это хорошо, когда испытываешь страх. Если ты чувствуешь страх, значит, есть чего бояться, значит, будь настороже. Страх не надо преодолевать. Только не следует ему поддаваться. И стоит у него учиться.

— Куда сегодня? — спросил Цара, открывая лаковую шкатулку, в которой хранил палочку. — В какой район?

— Сухие Скалы.

— До захода солнца постарайся добраться до Яворка. Оттуда мы тебя заберем, я или Пинети. Ты готов?

— На все.

Цара стал водить в воздухе рукой и палочкой, как бы дирижируя оркестром, Геральту даже показалось, что он слышит музыку. Чародей мелодично скандировал заклинание, длинное, звучащее как стихотворение. На стене засветились огненные линии, образующие сияющий прямоугольник. Ведьмак выругался себе под нос, успокоил дергающийся медальон, толкнул кобылу пятками и заставил ее вступить в молочное ничто.

* * *

Тьма, тишина, бесформенность, безвременье. Холодно. И вдруг вспышка и сотрясение, топот копыт по твердой земле.

* * *

Преступления, в которых чародеи подозревали безумца, одержимого демоном, происходили в окрестностях Риссберга, в малолюдном районе, называемом Тукайским Погорьем, полосе поросших древними лесами холмов, отделяющей Темерию от Бругге. Названием своим полоса обязана, как говорили одни, легендарному герою по имени Тукай, или, как утверждали другие, чему-то совсем иному. Поскольку других холмов в районе не было, то обычно говорили просто Погорье, и сокращенное название также фигурировало на многих картах.

Полоса Погорья простиралась миль на сто в длину и от двадцати до тридцати миль в ширину. Западная часть отличалась широким использованием леса и производством товаров лесного хозяйства. Там велись интенсивные вырубки, развивались промыслы и ремесла, связанные с обработкой древесины и лесом. В безлюдных местах появлялись деревни, колонии, усадьбы и временные лагеря, где люди занимались лесным делом, оседло или наездами, основательно или как придется, в больших, средних, маленьких и совсем крохотных хозяйствах. В настоящее время, по оценкам чародеев, в Погорье было около полутора сотен таких селений.

В трех из них произошла резня, после которой никого не осталось в живых.

* * *

Сухие Скалы, группа окруженных густыми лесами невысоких известняковых холмов на самом западном краю Погорья, были западным рубежом района патрулирования. Геральт здесь уже бывал, он узнал это место. На краю леса была построена печь для обжига известняка. Конечным продуктом этого обжига была негашеная известь. Пинети, когда они приезжали сюда вместе, объяснил ему, для чего нужна эта известь, но Геральт слушал вполуха и забыл. Какая-то там известь лежала довольно далеко от сферы его интересов. Но возле печи работало много людей, для которых эта самая известь являлась основой существования. На него была возложена защита этих людей. И только это было важно.

Обжигальщики его узнали, один помахал ему шапкой. Он ответил на приветствие. Я делаю свое дело, подумал он. Я делаю то, что должен. Это то, за что мне платят.

Он направил Плотву в лес. Нужно было полчаса ехать по лесной тропинке. Около мили отделяло его от следующего поселения. Оно называлось Плохачова Вырубка.

* * *