Сезон клубники

– Женщина! Видите, справа от входа в будку есть лавочка? Положите на него вашего больного. Мужчина торопится. Он ведь не отказался подвезти? У вас есть к нему претензии?

– Претензий у меня нет.

– Вот и хорошо.

Шофер-частник подвез нас до поста ГАИ – или, как теперь это называется, ГИБДД. По-моему, это название не прижилось. По крайней мере шоферы со стажем так и называют автоинспекторов гаишниками. Неужели это хуже, чем гиббоны?

Этот автоинспектор сегодня на посту один-единственный, так что пришлось ему вместе со мной – разве не за это он получил плату! – вытаскивать из машины Сашу и укладывать его на лавочку.

Частник незамедлительно уехал, а милиционер принес мне какой-то старенький бушлат.

– Вот, положите ему под голову.

Он еще некоторое время постоял подле меня, видимо, испытывая некоторую неловкость оттого, что взял деньги за услугу, никак его в моих глазах не красящую. Но я не слишком переживала за него: судя по хватке, этот молодой волчонок скоро избавится от молочных зубов неких предрассудков вроде угрызений совести...

– Это ваш родственник? – потоптавшись рядом, спросил постовой.

– Напарник мужа. Дальнобойщик.

Почему вдруг мне стало нравиться это слово, которое я прежде произносила с некоторым снисхождением?

Автоинспектор кивнул и отошел прочь, как человек, сделавший свое дело. Я присела на лавочку в ногах Саши. За все время пути он даже не пошевелился. И до сих пор странно неподвижен. Я не представляла себе, чем ему можно помочь.

Помнится, когда я сама сдавала на права, в правилах об этом что-то говорилось, но как я ни напрягала память, ничего путного на ум не приходило.

«Скорая» приехала примерно через полчаса. Молодой врач стремительно выскочил из машины и подошел к милиционеру, который уже сопроводил его к нашей скамейке.

Врач с непроницаемым лицом взял руку Саши за запястье, некоторое время подержал на весу и небрежно опустил. Потом приподнял веко и, не сказав ни слова, пошел прочь.

– Куда вы?! – От неожиданности я не сразу пришла в себя и лишь спустя несколько мгновений бросилась следом за медиком, который и не подумал сбавлять шаг.

– Мы трупы не возим, – небрежно бросил он на ходу.

– Какие трупы? – испугалась я. – Саша... он водитель. Ему стало плохо. У него сердечный приступ!

– Будете объяснять мне, отчего умер больной? – Врач наконец остановился, наверное, от возмущения. – Скорее всего обширный инфаркт. Вскрытие покажет. Скажите ментам, пусть вызовут труповозку, у нас рация на передаче барахлит...

Я вдруг перестала его слышать. И вообще все звуки вокруг. Казалось, моя голова превратилась в колокол, а кровь затвердела огромным комком, который колотил изнутри по черепу: бум, бум, бум... А потом все исчезло.

Я вынырнула из омута беспамятства и как сквозь вату услышала голос женщины:

– А вы говорили, будто она умершему посторонняя.

– Она сама так сказала. Вроде это напарник ее мужа. Будете забирать женщину с собой?

– Зачем?

Я почувствовала боль в руке, из которой вытащили иглу шприца.

– У нее обморок. Полежит, и все пройдет. Бедные мы бабы! От таких нервных нагрузок и слон с ног свалится. Выходит, она в рейс с мужем поехала? Наверное, решила таким образом проследить, как он себя ведет, с кем ездит. Вы, мужики, такие кобели, что следи не следи, все равно свое возьмете!.. А вот мы и очнулись!

«Медсестра», – поняла я и попыталась улыбнуться участливому взгляду.

– Тоже сердечко пошаливает?

– Раньше никогда такого не было.

– Когда-нибудь все случается впервые, – произнесла она сакраментальную фразу и выпрямилась как бы по частям. – Вот и у меня первый звонок. Остеохондроз предупреждает: гиподинамия опасна для вашего здоровья. Мол, больше двигайся, милочка!

– А где Саша? – спохватилась я.

– Никуда ваш Саша теперь не денется. – Медсестра похлопала меня по руке. – Сейчас приедет машина, заберет его. Сообщите им только сведения об умершем...

Она помогла мне подняться с носилок, на которые меня уложили, когда я потеряла сознание.

Умерший! Какое страшное слово! Мне его еще предстоит осмыслить. Только что был по виду здоров, пел и смеялся, разговаривал, и вот, его... больше нет на свете! Как же я скажу об этом Артему? Умер его напарник, друг, с которым они проехали вместе не одну тысячу километров. Наверное, временами они были ближе друг другу, чем кровные родственники.

Я потеряла счет времени, потому что опять пришлось ждать – язык не выговаривал это слово – труповозку.

Пришла машина марки «уазик», именуемая в просторечье «буханкой». В нее погрузили тело Саши, и некто – то ли санитар, то ли сопровождающий – записал в карточку данные на Сашу, сведения о нас с Артемом, обстоятельства смерти...

Отвечала я машинально и потом не смогла воспроизвести все, что мне пришлось говорить, потому что напавший на меня ступор никак не желал проходить.

Через некоторое время на пост ГАИ – ГИБДД приехала патрульная машина. Куда-то она выезжала. Может, по своим личным делам.