Сезон колдуна

Очередной приступ резкой боли обжег моё тело. Я стиснул зубы и непроизвольно согнулся пополам; в тот же момент Олег бросился на меня и, сбив с ног, повалил на пол. Он прижал к полу руку с пистолетом и придавил меня коленом.

С полминуты Олег в нерешительности смотрел на «Немо», и мне показалось, что он боится даже дотронуться до него.

— Убери оружие, — сказал наконец он. — И успокойся.

Я с трудом кивнул. Тогда Вещий отпустил меня. Я встал и, выругавшись, вышел из магазина.

Глава 17

Ева догнала меня, когда я уже садился в машину.

— Я помогу тебе, — сказала она. — Но не думай, что ты добился этого тем, что сделал. Просто ты попал в переделку, а я, в отличие от тебя, Виктор, не бессердечная сволочь.

— Извини, — тихо сказал я.

— Что? — переспросила Ева. — Сначала ты направляешь на нас оружие, а потом извиняешься? Да что ты вообще за человек такой?

— Ты права. Я не очень хороший человек. Но по-другому я уже не могу.

— Нет, Виктор, — мягко сказала она. — Тебе надо просто хоть немного доверять другим и понимать, что они тоже люди. Давай договоримся: я поверю тебе, а ты поверишь мне?

Я посмотрел ей в глаза.

И согласился.

— Это плохая идея, если хочешь знать моё мнение, — проворчал подошедший Олег. — Я буду помогать ему только при условии, что он больше никогда не будет направлять на меня эту штуковину. И никаких фокусов!

Я кивнул, пересиливая желание сказать что-нибудь колкое.

— Договорились. Садитесь в машину.

Олег с Евой переглянулись. Первой в машину села Снеговская. Олег последовал за ней, смерив меня взглядом.

— Хорошо, — сказал я, закрыв дверцу. — Теперь можно поговорить не боясь, что нас подслушают.

— Выкладывай. И побыстрее, — проговорил Вещий. — Мне начинает надоедать твоя паранойя.

— Мне нужно, чтобы ты пустил слух, будто бы Ева в больнице. И нужно, чтобы этот слух распространился быстро и далеко.

Олег нахмурился.

— Если это и есть твой план, то в чём тут подвох?

— В том, что информация, которую ты будешь давать, будет немного различаться. Но никто кроме нас не должен знать об этой мелочи.

Некоторое время он думал, а затем коротко кивнул.

— Понимаю. Так мы сможем определить стукача.

— Или хотя бы сузить круг подозреваемых. Возможно, главарь сам явится за лакомым кусочком.

— А если нет? — спросил Олег. — Если он пришлёт кого-то другого вместо себя?

— Тогда мы, по крайней мере, лишим его сообщников.

— Погоди-ка! — вмешалась Ева. — Виктор, что ты имеешь в виду под словом «лишим»? Я уже говорила, что не собираюсь участвовать ни в чём таком…

Я повернулся к ней. Она сидела, насупившись, и исподлобья смотрела на меня, поджав губы. По тому, как Ева теребила шнурок, свисавший откуда-то с воротника её куртки, заметно было, что она нервничает.

— Не беспокойся, — расслабленно проговорил я, отворачиваясь. — Ты будешь в стороне. Я просто вырублю того, кто явится по твою душу, и передам его Олегу.

— Хотелось бы верить, — мрачно сказал Вещий.

— Роли ясны? — спросил я. Ответа не последовало.

Дождавшись, пока Снеговская закроет магазин, я поехал с ней, предварительно наказав Олегу начинать «операцию» через час. Мне нужно было немного времени на подготовку.

Никаких соображений относительно того, где можно спрятать Еву у меня не было, так что я решил отвезти её к себе домой. Да, там была Кария, чьи поступки вызывали у меня сомнения по поводу её честности, однако я мог, в случае чего, защитить Снеговскую.

Почти всю дорогу она молчала и время от времени искоса поглядывала на меня. Я, в свою очередь, — на неё. Она была довольна симпатична. Волосы, небрежно собранные в хвост, падали на откинутый капюшон куртки, и тонкие пальцы Евы продолжали нервно теребить шнурок, свисавший с него. На ней не было почти никакого макияжа, но мне показалось, что он даже был бы лишним. Свет уличных фонарей проскальзывал по её бледному лицу и отражался в глазах — тогда в них будто вспыхивали две искорки. Также я заметил, что она не носила никаких украшений, кроме тонкой цепочки на шее. Этим она напоминала мне одну мою знакомую из прошлого, и я отвернулся, полностью сосредоточив своё внимание на дороге, чтобы не вспоминать.

— Ты странный, Виктор, — сказала Снеговская, когда мы уже подъезжали к моему дому. — Настолько странный, что это даже нехорошо. Как вообще можно додуматься направить на человека оружие? Я всегда подозревала, что ты можешь пригрозить, но не думала, что ты можешь быть действительно опасен.

— Разве? — спросил я.

Она усмехнулась.

— Ты ведь сразу согласился помочь мне только потому, что увидел в этом свою выгоду, не так ли?

Я промолчал.

— Ты же не всегда был таким?

— Не всегда, — проговорил я. — Но бывают вещи, которые меняют нас.

Ева поправила выбившийся локон и повернулась ко мне.

— Тогда объясни мне, что сделало тебя таким? Что может так покалечить человеческую душу?

Я остановил машину и вышел.

— Её отсутствие, например.

— Ох, прекрати, — вздохнула она, вылезая из машины и накидывая капюшон. — Почему ты считаешь себя каким-то чудовищем?