Сезон летающих деревьев

— Нет. Как только Ахидна поняла, что он больше не охотится за ней, то сама пришла к Алтемору. Он как раз сидел в своей избушке в Среднем мире, когда за рассохшимся дверным полотном послышалась песня. Алтемор прислушался. Где-то там голосом его возлюбленной пела Ахидна. Он толкнул дверь и вышел ей навстречу. В мире духов божество выглядело не как человек. Почти бесплотная, переливающаяся сотнями томящихся внутри душ Ахидна пела, и её песня, разносившаяся по лесу, была печальней воя осеннего ветра. Белые волосы обрамляли лицо пушистым ореолом. Тонкие руки были протянуты навстречу Алтемору.

Светила луна. Тёмный небосвод расчертил след падающей звёзды. Алтемор шагнул к ней, но Ахидна не убегала. Она всегда ждала смерть, улыбаясь. Наверное, ей нравилось умирать от руки возлюбленного, потому что именно тогда, в мгновение, когда Алтемор лишал жизни её тело, а потом носил на груди прах, он позволял ей быть рядом.

— Стой, — шептал колючий терновник.

— Не ходи к ней, — отговаривали низко склонённые ветви берёзы.

— Чего ты хочешь от меня? — спросил Алтемор, остановившись напротив Ахидны, когда до неё оставался десяток шагов. — Я не могу полюбить тебя, так чего ты хочешь?

Ахидна молчала, глядя на него полными тоски прозрачными глазами, в которых нет-нет и вспыхивали разноцветные искры.

— Вот он я, — сказал Алтемор, разведя руками — Всё, что я могу тебе дать, перед тобой. Выпей меня или дай умереть. Сделай, что хочешь.

Ахидна не подошла, но подплыла к нему, протягивая белёсые руки. Алтемор не отступил, и через миг Ахидна опустила бесплотную голову ему на грудь и замерла, как замирает снежинка, коснувшаяся губ. Один выдох — и она растает.

— Ты всё-таки любишь меня, — сказал Алтемор.

— Люблю, — сказала Ахидна, и в этом слове была вся горечь мира.

Юноша поднял глаза к небу. Сколько звёзд, и всего одна луна. Сколько несчастных душ, и только один Алтемор. И он вдруг понял, чего хочет Ахидна. Она желала жертвы, искупающей грехи и боль, за которые божество мстило людям.

— Раз так, — сказал Алтемор, — я дам тебе то, чего ты так желаешь, а ты дай в обмен своё прощение миру.

Ахидна подняла на него полные звёзд глаза и улыбнулась. Жизнь стала покидать юношу. Одна за другой из Ахидны высвобождались цветные души и, напитавшись силой, поднимались ввысь, спокойные и свободные. Одна. Две. Десять. Алтемор потерял счёт. Древнее божество рассеялось, и умирая, он видел, как последняя искра поднялась к небу.

— Глупый человек! — шипел Листрий, скользнувший змеёй между травы. — Никто не узнает о тебе! Никто не вспомнит! Духи посмеются над тобой! Глупый человек отдал силу и умрёт!

— То, что осталось, возьми себе, — сказал Алтемор, закрывая глаза.

К бездыханному телу потянулись ползучие ветки. Они оплели Алтемора и бережно подняли над землёй. Кора клёна расступилась, и могучий ствол вобрал в себя останки глупого человека.

— Он всё-таки умер? — смахивая слёзы, спросила Кайя.

— Такова цена прощению, — пожал плечами Аргус. — Это даже хорошо, что он умер. Он встретил тех, кого потерял, и снова обрёл семью. Легко ли всё время быть одному? Вот я жил в замке почти один. У меня был только дворецкий — ужасный зануда. Но он стал привидением, и даже не мог испечь пирог на мои именины! А когда я отправился в путешествие, чтобы спасти замок, у меня был только Лури. Потом появились друзья и пропали, а теперь и Лури нету. Что же с ним сделают?..

Внизу послышался топот. Девочка испуганно подскочила. Наверх поднимались белые волшебники. Они были уже совсем близко, когда Кайя погасила бабочку, распахнула ставни и, не зная, куда бежать, протиснулась в камеру пленника. Когда она поняла, что натворила, то едва не закричала.

— Полезай под кровать, — шепнул Аргус. — А то они тебя увидят. Полезай, говорю!

Она не посмела ослушаться. Мальчик улёгся и сделал вид, что спит. Кто-то раздвинул плетение, посветил внутрь фонарём и ушёл.

— Вылезай, — скомандовал Аргус, когда снова стало тихо.

— Я тебя боюсь! — всхлипнула девочка под кроватью.

— А разве я страшный?

— Страшный!

— У меня есть шрамы или я громко кричу?

— Нет… Ты даже немножко красивый, но страшный всё равно.

— Вылезай и беги домой.

— А давай, ты меня не убьёшь, а я тебе скажу, что сделают с твоим лисом?

— Я и так не собирался тебя убивать, но давай, — согласился Аргус.

Девочка осторожно вылезла из-под кровати и, пятясь, приблизилась к решётке. Стебли оплели её и вытянули наружу, как клён, вобравший в себя Алтемора. Аргус сидел неподвижно, раздумывая, не получают ли белые волшебники способность управлять растениями от духов. Но ведь Листрий совсем не светлое существо, возможна ли связь между ними?

— Так что с ним сделают? — встрепенулся он, осознав, что упустил шанс сбежать.

— Завтра утром привезут белых фамильяров, чтобы его растерзать.

— Откуда привезут?

— Из города.

— А мы не в городе?

— Нет. Мы на границе с большими болотами.

— А ты не знаешь, как там мои друзья? Мальчик и девочка примерно моего возраста.

— А они в другой тюрьме, в городской.

— Почему не в этой?