Сезон любви

Он добавил фитнес-центр – первый в своем роде на всем острове! – а еще джакузи, сауну, комнату для массажа. Купил сто двадцать пляжных зонтов у компании, которая снабжала самые фешенебельные заведения на мысе Антиб. Построил кафетерий, где семьи могли перекусить гамбургерами и мороженым. Семьдесят пять лет члены «Пляжного клуба» ели готовые бутерброды в пластиковой упаковке, страдали в душах, где лилась только холодная вода, и довольствовались колченогими шезлонгами и рваными полотенцами. Многих членов клуба это вполне устраивало, они не желали соглашаться с новшествами и как следствие повышением платы. Но в конечном итоге Дэниел Нокс победил. Никто не вышел из клуба, наоборот, люди стремились в него вступить. Послушать Дэниела после нескольких порций виски (а он никогда не говорил о Нантакете на трезвую голову), так спасение «Пляжного клуба» было целиком и полностью его заслугой.

Это предприятие отгрызло изрядный кусок от его капитала, но Дэниел был счастлив. Кровоточащая язва затянулась. Он рассказывал Ренате, как его пытались женить то на чьей-то племяннице из Омахи, то на карьеристке, которую кто-то знал еще с Бостона. Он выдержал сотен пять свиданий вслепую – ужины в дорогом рыбном ресторане, пикники на пляже, походы в кино. Безрезультатно. Члены клуба решили, что Дэниел слишком привередлив или вообще гей. И вот как-то летом он обратил внимание на девушку, которая каждое утро пробегала мимо клуба. Он начал с ней здороваться, она в ответ лишь махала рукой. Дэниел расспросил знакомых и многое узнал: девушку звали Кэндес Харрис, она работала в Торговой палате. Ее сводный брат, Портер Харрис, был совладельцем ресторана «Зонтики», но потом от кого-то Дэниел услышал, что это не так, просто шеф-повар Маргарита Биль и Портер Харрис – любовники. Кэндес проводила в ресторане все вечера. Видели, как она пьет шампанское с членами городского совета, хотя обычно она была одна или в компании своего брата и его подруги. Говорили, что Кэндес тренируется для нью-йоркского марафона, хотя нет, не для марафона. Ей просто нравилось бегать. «Хочешь с ней познакомиться – иди в ресторан, – посоветовал наконец кто-то. – И еда там превосходная».

Рената слышала историю о знакомстве родителей много раз. Отец пошел в ресторан, не заказав столик заранее, выпил в баре виски, а потом подсел к Кэндес, Портеру и Маргарите. Они решили, что это очередной поклонник Кэндес, и напоили его до беспамятства. Дэниел буквально выполз из ресторана, и какое-то время его тошнило при одной мысли о «Зонтиках». Прошло десять дней, прежде чем он отважился прийти снова. В этот раз Кэндес согласилась на свидание. Впрочем, не обошлось без трудностей – она не хотела есть нигде, кроме «Зонтиков». «Кэндес буквально жила в этом ресторане, – говорил отец. – Он стал ее вторым домом».

Когда Рената приблизилась к «Пляжному клубу», ее сердце бешено колотилось, к тому же она все еще думала о Майлзе – он определенно пялился на нее! Клуб выглядел потрясающе. На пляже рядами выстроились синие, зеленые и желтые зонтики, вода блестела на солнце. На берегу с совочками в руках копались дети. В тени просторной беседки прятались пять складных деревянных лежаков, и невысокое, расположившееся поодаль здание, наверное, баня. С минуту Рената жадно вглядывалась в «Пляжный клуб», думая, что это все могло бы принадлежать ей. Здесь, на острове Нантакет, ее место, а не Кейда. Жаль, что отец не видит свой бывший клуб прямо сейчас, вместе с солнцем, водой и легким ветерком. Он был бы вынужден признать, что поспешил с продажей. Рената услышала намек на это в их последнем разговоре, перед ее отъездом. Отец обрадовался, когда узнал, что она увидит клуб. «Моя старая любовь!» – сказал он. В его голосе отчетливо слышалось: «Хорошее было время!», и Рената решила, что отец наконец выздоравливает. И все же он потребовал, чтобы она не встречалась с Маргаритой. Значит, нет, он никогда не оправится после смерти мамы.

Рената замедлила бег, потом остановилась. Ей захотелось оказаться под холодной струей воды из шланга. Родители Кейда много лет пытались вступить в «Пляжный клуб», но список желающих был слишком велик, и Рената втайне радовалась, что у них ничего не выходит. Она чувствовала свою связь с этим местом, правда, больше воображаемую. Рената представляла, как отец с блокнотом топчется на парковке и делает вид, что проверяет показания ветроизмерителя, а на самом деле ждет, когда мимо пробежит Кэндес. «Привет! Как дела?» – спрашивает он. А мама, которую Рената почти не помнила, улыбается и машет ему рукой.