Сезон любви

«Приглашаю здоровых, оптимистически настроенных женщин среднего возраста принять участие в антикризисной программе. Подробности по тел…»

Про жилплощадь Липа решила на это раз не писать – информировать при встрече. Переписав воззвание к дамским массам начисто, Липа отправилась на поиски Гали, пребывание которой среди живых никак не проявлялось физически.

Девушку Липа обнаружила на диване в большей комнате. Галя не спала, а просто лежала, уставившись в потолок. Надо ли было рассказывать, что укрыта она была своей черной курткой. Липа не успела ничего сказать, как принялся настойчиво бренчать мобильный в гостиной. Пришлось идти отвечать.

– Чего не звонишь, мать Тереза? Я же, блин, просила!

– Счас, Кузь, я с городского на городской перезвоню!

– Да ладно, не надо – раз все в порядке.

– Не беспокойся, все под контролем.

– Ага – вопрос только под чьим?!

«Подруга все проинтуичила… Вот вернусь, а у меня в ванной хладный труп плавает… Или газ открыт. Надо все-таки попытаться ее расшевелить».

– Галя, не хотите пройтись? – очень жизнерадостно спросила Липа, заглядывая в комнату. – Погода отличная, солнечно.

Галя вздрогнула и, закинув голову, равнодушно поглядела на Липу.

– Вы хотите меня выгнать, да? – Она начала подниматься. – Я уйду, уйду…

– Галя, у меня все в порядке с русским языком. Если я говорю – «пройтись», это значит «пройтись», и только. Так что – пойдете?

– Нет… нет. Можно я еще немного полежу, а? Мне холодно… И на улице холодно.

– Да лежите, пожалуйста. Но на улице не холодно. Собаки и кошки вон голые-босые ходят.

Галя не отреагировала даже на эту немудрящую шутку, и Липа пошла одеваться, прикидывая заодно, сколько времени понадобится Гале, чтобы придумать способ, как свести счеты с жизнью и, наконец, привести приговор в исполнение… И что будет ей, Липе, за доведение несчастного, больного ребенка до самоубийства.

На улице было действительно здорово, на припеке даже чуть таяли невысокие сугробы, а в образовавшихся лужицах, утробно гукая, бестолково топтались голуби.

Секретарша, которая невзначай едва не отправила Липу на панель, была на месте.

– В рубрику «Разное», пожалуйста, строго, – сказала Липа, сверля девицу «холодным, тяжелым взглядом».

– Как скажете, – пожала та плечами. – Двести рублей с вас.

– Как – уже?! – делано удивилась Липа.

– Да, подорожало, – не скрывая извращенного удовольствия, ответила девица, выписывая Липе квиток.

Попенять девице за ошибку Липа так и не нашла повода. А что ей скажешь – по твоей милости ко мне, как «на точку», путаны свалились? Тогда как Галя в этот контекст вписывается? Да и Людмила-то к ней все по тому же объявлению пришла, а это было весьма ценное приобретение. Наверное, это все-таки Липа текст не дотянула. Новая сфера деятельности как-никак, вот двусмысленность и вкралась… Ничего, все будет хорошо.

Липа прикупила кое-чего на обед и ужин – с учетом Галиного воробьиного аппетита – и пошла домой.

Воспитанницу свою она обнаружила в том же месте и почти в том же положении – заползшей с головой под черную куртку.

«Напоминает свежий могильный холмик… Точно!.. «Похороните меня в диване большей комнаты. В моей смерти прошу винить все человечество скопом». И чем все это закончится? Даже любопытно делается… Сколько человек может пребывать в таком подвешенном состоянии? Надо спросить ее о чем-нибудь… Это мое право, в конце концов».

– Галя, поесть не хотите?

Холмик вздрогнул, зашевелился, и оттуда показалось бледное заспанное лицо с горестно опущенными уголками губ.

«Ага, как зомби из могилы выбирается».

– Зачем?

– В принципе люди едят, чтобы жить. Не хотите поэкспериментировать в этом направлении?

Галя с трудом села, посидела пару минут, будто собираясь с последними силами, опустив голову и по-бабьи, устало, свесив руки меж колен.

– Вам помочь? – стараясь не пропускать наружу ехидства, спросила Липа.

– Нет-нет, я сама… сейчас, сама, – пробормотала Галя. – Как холодно у вас… Почему у вас все время так холодно?

– Галя, в квартире двадцать градусов – можете сами посмотреть, вон градусник. Это не холодно даже для грудного ребенка или инвалида.

«Интересно, надолго меня хватит? Но больно забавно увидеть финал этой комедии».

Липа вдруг перестала бояться, что Галя наложит на себя руки, а та все-таки доплелась до кухни и тяжко опустилась на облюбованное место.

– Чего вам предложить? – поинтересовалась Липа.

Галя только помотала головой.

– Нет, ну все-таки… Есть же у вас какие-то предпочтения.

Галя опять помотала головой, только чуть интенсивнее.

– Вы бы что-нибудь рассказали о себе, Галя. А то как-то неловко получается – вы вроде как у меня в гостях, а я о вас ничего не знаю. А? Сколько вам лет, где учитесь, работаете?… С чем связано ваше теперешнее состояние… Вы ведь за помощью пришли, не так ли? А как я смогу вам помочь, если даже не представляю, что у вас за проблемы?

– Мне девятнадцать лет, и я не хочу жить.