Сезон мертвеца

Они поднялись на третий этаж. Ханрахан позвонил в дверь. В дверном глазке мелькнул чей-то зрачок, лязгнула металлическая цепочка, и дверь отворилась. На пороге стоял сам кардинал Майкл Денни. Сейчас он был больше похож на прославленного театрального актера, чем на высокопоставленного священнослужителя. Красивое холеное лицо ничуть не портили "гусиные лапки" у глаз и две глубокие борозды возле уголков рта. Тонкие губы имели сероватый оттенок, ухоженные белоснежные зубы ровными рядами наполняли красиво очерченный рот. Густые серебристые волосы нависали над аккуратными ушами и касались воротника свитера. Кардинал был высокого роста и обладал своеобразной грацией.

– Входите, – сказал он с едва уловимым английским акцентом и отступил.

Ник Коста очутился в весьма современной трехкомнатной квартире. На стенах гостиной висели картины. Коста почему-то подумал, что они принадлежат кисти Денни. Внимательно присмотревшись к полотнам, он обнаружил среди них нечто знакомое. Это была репродукция знаменитой картины Караваджо "Мучение Апостола Матфея", которую они с Росси видели в храме Святого Людовика Французского.

В гостиной стоял низкий стол, перед ним – низкий диван, а чуть поодаль – широкий письменный стол, заваленный бумагами. Два окна были настолько маленькими, что даже в погожий день кардинал, похоже, включал для работы настольную лампу. Ник с удивлением отметил, что это жилище меньше и хуже, чем его собственная квартира, которую он всегда считал не вполне подходящей для нормальной жизни.

– Это все, что нужно одинокому человеку, – пояснил Денни, заметив удивление гостя. – Хотите что-нибудь выпить? Может быть, пива?

– Нет, спасибо, – последовал ответ.

Денни взял бутылку "Перони" и принялся ее разглядывать. А Ник окинул внимательным взглядом его потертые джинсы и серый дешевый свитер и пришел к выводу, что Денни не производит впечатления священнослужителя, тем более столь высокопоставленного и уважаемого, как кардинал.

– Надеюсь, вы не станете возражать, если я немного выпью этого чудесного вина, – приветливо сказал Денни присутствующим. – Сегодня чертовски жарко. И не обращайте внимания на Ханрахана, – добавил он, обращаясь к Нику. – Этот человек вообще никогда не прикасается к вину. Боится, что его подчиненные донесут на него куда следует, не так ли, Брендан?

Ирландец тяжело опустился на стул, всем своим видом показывая, что готов к серьезному разговору.

– Исходя из своего жизненного опыта, ваше преосвященство, могу сказать: алкоголь и работа никогда не находят сколько-нибудь эффективного совмещения. Кроне того, в молодые годы я достаточно много выпил этой гадости, так что премного благодарен.

– Видите? – ехидно ухмыльнулся Денни. – Перед сами фактически идеальный служащий Ватикана. И заметьте: Брендан является превосходным дипломатом, а не скороспелым священником, каким я был некоторое Бремя назад. Он понимает все здесь происходящее намного лучше и глубже, чем кто бы то ни было.

Ханрахан укоризненно посмотрел на кардинала:

– Может быть, мы все же приступим к делу?

– Разумеется, – охотно согласился Денни и плюхнулся на диван, широко расставив длинные тонкие ноги.

"Именно так и должен бы сделать истинный американец", – подумал Ник.

– Итак, синьор Коста, что вы намерены предложить мне?

– А что вы хотите?

– Свободный выезд из страны, – медленно сказал Денни. – Это означает машину до аэропорта, причем с голубыми огоньками на крыше, чтобы никто не посмел остановить. Кроме того, мне нужна разумная анонимность и определенное количество машин сопровождения, чтобы гарантировать мою личную безопасность. Знаю, что многие мои коллеги будут безумно рады, если я исчезну раз и навсегда. И не только здесь, в Ватикане, но и далеко за стенами этого государства. Буду предельно откровенен с вами – подобный исход дела вполне устроит и меня самого. Мне уже давно хочется вернуться домой. В Бостоне есть немало хороших мест, где я мог бы провести остаток своей жизни и где, кстати сказать, я провел свои детские годы. Более того, там все еще есть люди, которые готовы помочь мне начать новую жизнь, если, конечно, я попрошу их об этом. Думаю, я мог бы изменить свою фамилию и все такое прочее. Надеюсь, это не слишком обременительная просьба с моей стороны.

Ханрахан внимательно следил за ним, словно оценивая каждое его слово, и попутно делал какие-то записи в блокноте. А Ник Коста напряженно думал, как можно обыграть эту ситуацию и извлечь наибольшую выгоду.

– Кардинал, – сказал он после непродолжительной паузы, – скажу вам откровенно: сейчас имеются три юридически оформленных ордера на арест. Едва вы окажетесь за пределами Ватикана, вас схватят представители министерства финансов, или налоговой полиции, или уголовной. Я не представляю, как можно договориться с этими могущественными ведомствами.

– Если вам нечего предложить, зачем же вы пришли сюда? – резонно заметил Ханрахан.

Ник Коста вспомнил затянувшийся брифинг, который совсем недавно провел Фальконе. После этого совещания у него не осталось никаких сомнений относительно дальнейших действий.