Сезон огненных дождей

— Каким врагом! Очнитесь, черт вас подери! Оглянитесь вокруг! Вы что, все забыли? — Марк рявкнул так, что у него самого заложило уши. Хорошо, что на нем сейчас нет формы и Менинг не знает его воинского звания. Что ж, пусть пока так все и остается. Пусть командующий слышит голос не лейтенанта Иностранного легиона, а сына члена Верховной Лиги.

Так оно и вышло. Генерал-лейтенант Менинг призадумался.

— Они не поверят. У нас не осталось времени для переговоров.

— Поверят, если к ним обратится кто-то из этих… — Грабовский кивнул в сторону инопланетян в белых балахонах.

— Хорошо, — Бил Менинг согласился моментально. — Даже если ничего не получится с переговорами, то по крайней мере мы выиграем время. Грабовский, выберите кого-нибудь из них, а мы займемся каналом связи.

Генерал что-то подкрутил в своем коммуникаторе, и над ним тут же зажглась цветная объемная голограмма. Это было лицо одного из офицеров, дежуривших в командном центре.

Марк не стал вникать в суть диалога командующего с подчиненным, а обратился к Дэе:

— Ты поможешь? Ты ведь кое-кого должна знать.

— Они ведь все уже превратились… — с болью в голосе начала доктор.

— Да, я знаю, — кивнул Грабовский. — Но ведь не до конца. Они все еще что-то помнят, еще сохранили личность тех, кем были раньше. Значит, можно уговорить, напугать. Смерти боятся все. А если начнется атака…

— Эти не боятся, — Дэя горько вздохнула. — Но можно попробовать. Помогите мне встать.

Лица под капюшонами выглядели лишенными души и самой жизни. Грабовский знал некоторые расы, но сейчас не мог поверить, что именно их представители стоят перед ним. Вот, например, этот фалиец…

— Первый советник Ревер, — Дэя обратилась именно к нему. — Вы должны нам помочь. Флот Галактического Союза готовится напасть на эту станцию. Тогда все погибнут: вы, я, члены Совета, люди.

— Я в курсе, уважаемая доктор. У меня превосходный слух.

На лице фалийца не дрогнул ни один мускул. Оно по-прежнему оставалось холодным и бездушным. Марку это не понравилось. По такому лицу не поймешь, что у недруга на уме.

— Так вы согласны помочь всем нам выжить? — Дэя вновь повторила свою просьбу.

— При одном условии, — процедил Ревер. — Когда установится перемирие, все члены Совета должны быть отданы на суд своих собратьев. Только наши собственные расы имеют право решать судьбу каждого из нас.

— Согласен, — тут же пообещал Грабовский, а про себя подумал: «Только остановите атаку, а там посмотрим».

— Тогда и я согласен, — первого советника Ревера удовлетворило обещание Марка. Он даже не потребовал, чтобы слова Грабовского подтвердил кто-нибудь из руководства станцией.

Когда два морских пехотинца подвели Ревера к генералу Менингу, тот уже заканчивал разговор с начальником связи. Коммуникатор лежал на полу, и сияющая над ним голограмма отображала стоящего в полный рост подтянутого седовласого полковника. Тот докладывал о готовности канала.

— Связь неустойчивая, — обратился Менинг к Дэе. — Переведите ему, чтобы говорил внятно и лаконично.

Доктор уже открыла рот, чтобы начать перевод, но, натолкнувшись на взгляд Ревера, передумала.

— Он все понимает.

— Ах, понимает… — Генерал с неприкрытой враждебностью поглядел на инопланетянина. — Тогда пусть готовится, сейчас будет переключение. — Менинг повернулся к изображению полковника связи и кивнул: — Давайте.

Голограмма моргнула, и через мгновение вместо землянина в луче бьющего из прибора света сфокусировалась новая фигура. Это был тоже фалиец. Марк даже не удивился, увидев его. А кого же еще могли отрядить для выполнения столь ответственной миссии, как не лучших в Галактике пилотов.

На женоподобном лице фалийского офицера отразилось искреннее удивление, когда тот увидел первого советника Ревера, стоящего в окружении землян.

— Советник, вы? — выдохнул он на межгалактическом интерлеви.

— Вы узнали меня? — четко и с расстановкой спросил Ревер.

— Конечно. Вся наша цивилизация знает вас и гордится вами.

— Прекрасно, — Ревер гордо воздел голову. — Тогда вы внимательно выслушаете все, что я вам скажу, и исполните это беспрекословно.

— Командующий миссией еще не прибыл в рубку, — извиняющимся тоном проинформировал фалийский офицер. — Но он вот-вот прибудет.

— Не важно, — Ревер даже как будто обрадовался этому известию. — Вы проинформируете его. А сейчас… Сейчас мне доставит удовольствие передать это распоряжение верному и преданному соотечественнику, который знает свой долг и не подведет.

От слов первого советника у Грабовского гулко екнуло сердце. Что он собирается сказать? Марку показалось, что совсем не то, о чем Ревера просили. И это подозрение стало быстро перерастать в стопроцентную уверенность.

Грабовского от фалийца отделяло метра три. У лейтенанта на руках висела едва живая Дэя. Без его поддержки она упадет. Но выбора не было. Он должен. Готовясь ринуться вперед, разведчик оторвал от себя ослабевшие руки лурийки и…

Марк не успел. Никто не успел. Ревер пулей кинулся к тому месту, где лежал коммуникатор. На бегу он выкрикивал, словно очумелый: