Сезон огненных дождей

— Получи, гадина! — Стараясь отвлечь внимание на себя, лейтенант на бегу выпустил длинную очередь в брюхо охотнику.

«Отставить! Стреляй по верхним. С этим я управлюсь сам».

От мысленного приказа Мастера разведчик опешил. Как сам? Демонстрация последовала незамедлительно. Марк находился достаточно близко, чтобы все отчетливо разглядеть. В такое невозможно поверить, если, конечно, не увидишь собственными глазами. Николай размахнулся и со страшной силой ударил когтями в то самое место, куда только что вошли пули. Один рывок, и толстая кожа на горле охотника оказалась вспоротой. Вторым ударом Строгов загнал свою мощную руку в зияющую рану глубже чем по локоть.

Есть! Когда охотник покачнулся, Марк понял, что Мастер поразил цель. Биомеханический убийца оседал, как будто из гидравлических амортизаторов в его стальных ногах вытекала рабочая жидкость. Вот она иссякла до капли, и злобный Франкенштейн рухнул на пол, грохоча стальными безжизненными лапами. Только когда чудовище перестало биться в агонии, Строгов вырвал руку из его горла. Николай сам выглядел как сплошная рана, залитый с головы до ног алой кровью, в разорванном жилете, края которого завернулись, словно пласты только что содранной кожи.

— Быстрее! Уходим! — Марк помог другу подняться на ноги. — Сейчас прыгнет следующий.

Следующий не прыгнул, а скорее рухнул с грохотом горного обвала. Грабовский едва поверил в удачу. Охотник падал либо смертельно раненный, либо уже мертвый. Кому-то из «головорезов» чудесным образом повезло. Плазменные пули поразили мозговой центр, а падение стало лишь тем самым контрольным выстрелом, после которого искусственного монстра можно было окончательно вычеркнуть из списка врагов. Проломленный череп давал на это полное право.

Но в живых еще оставался третий противник. И он совсем не собирался отступать. Охотники хотя и не отличались особым интеллектом, но полными тупицами их тоже не назовешь. Из печального опыта двух своих собратьев зверюга сделала соответствующие выводы. Просто так броситься вниз она не решилась. Необходимо прикрытие. Прикрытием для охотника стала по меньшей мере тонна песка, которую тот сгреб в одну большую кучу, а затем столкнул вниз. Скрываясь за завесой красного дождя, биомеханический убийца и появился на поле битвы.

Мог бы и не утруждаться, когда бы знал… Марк с тоской посмотрел на счетчик патронов. Число «10» его как-то совсем не вдохновило. Это все, что осталось. У Шредера и Микульского наверняка не многим больше. Спасаясь с гибнущего звездолета, «головорезы» так и не успели как следует запастись боеприпасами, а это очень и очень зря.

Охотник выпрыгнул из облака кирпично-красной пыли, как дьявол из преисподней. Прекрасно ориентируясь в темноте, он точно рассчитал направление броска. Марк спокойно мог распрощаться с жизнью, если бы Строгов не кинулся на пол, ловко подсекая друга. Сверкающие лезвия стальных когтей со свистом рассекли воздух прямо у них над головами. Упустив добычу, тварь взревела от злости. Смрад, который исходил из разинутой пасти, оказался столь нестерпимым, что разведчик едва не задохнулся. Он инстинктивно попытался отыскать хотя бы глоток свежего воздуха и поднял голову. В это миг их взгляды встретились. Человек и зверь. Серые глаза Грабовского буквально впились в красные зрачки биомеханического существа. Несколько бесконечно долгих секунд они в упор глядели друг на друга, словно загипнотизированные. Может, это и впрямь был гипноз, колдовство или еще бог знает что, однако Марк снова ощутил то же, что чувствовал во время побоища на Тогоре, — охотник не видел в нем врага.

Как же так? Почему? Марк недоумевал. Может быть, здесь и кроется причина его небывалого сверхъестественного везения? Практически все «головорезы» мертвы. Его боевые товарищи — суперпрофессионалы и закаленные бойцы. Сотнями уходили они из жизни, а у доблестного лейтенанта Грабовского за все это время ни одной царапины. Неужели… Марк ужаснулся неожиданно накатившей мысли. Неужели его просто не хотят убивать?!

Если охотник и впрямь решил пощадить Грабовского, то насчет Великого Мастера у него были диаметрально противоположные планы. Нестерпимый визг сервомоторов больно резанул по ушам. Зверюга резко развернулась и прыгнула на Николая. Пять тонн искусственного мяса, стальных костей, механики и автоматики. От такого пресса ни увернуться, ни защититься. Такой удар — это верная смерть.

— Ник, нет…!!!

Видя, как на его лучшего друга падает рассвирепевший монстр, Грабовский заорал во всю глотку. Он ничего не мог поделать. Он беспомощен и слаб. Он простой человек и не может тягаться со стихией, воплощенной сейчас в разъяренном звере. Все, что ему под силу, так это потратить десять своих последних зарядов.