Сезон охоты

В одном из заваленных подъездов ему пришлось просидеть около двух часов. Внимательно вслушиваясь в происходящее снаружи, Ларс выжидал, пока появится хоть какая-нибудь перемена в ситуации. И наконец она произошла. А точнее, таких перемен произошло две. Первая заставила его забраться под какую-то глыбу и, выключив питание своего костюма, даже не дышать, пока появившийся внезапно отряд не осмотрел первый этаж. Лестница, ведущая наверх, да и все верхние этажи были разрушены, так что солдаты минут пять ходили по зданию с датчиками, водя дулами стволов по периметру всего видимого пространства, что чуть не лишило Ларса сознания. Под конец из-за нехватки кислорода у него начало темнеть в глазах. И как только они наконец убрались, он медленно выпустил застоявшийся в легких воздух.

Вторая перемена в ситуации, в качестве награды за то, что пришлось пережить в первую, дала ему возможность сдвинуться с мертвой точки. Примерно через полчаса после того, как патруль покинул здание, на улице послышалась стрельба. Не теряя времени, Ларс спустился вниз по лестнице, аккуратно выглянув из-за угла. Стоящий на перекрестке отряд солдат был готов отправиться к месту появившегося столкновения. Было видно, как командир отряда общался с подчиненными. Бойцов слышно не было, все носили закрытые шлемы и маски, переговаривались по внутренней связи. Но жестикуляция и поведение говорили сами за себя. И как только солдаты сорвались с места после очередной прозвучавшей где-то восточнее автоматной очереди, Ларс тут же покинул свое укрытие. Он перебежал через улицу к соседним зданиям и далее по переулкам практически бегом по спланированному во время пребывания в развалинах маршруту, сквозь прилегающие кварталы, пока слышалась стрельба и солдаты двигались по направлению к ней. Что это была за перестрелка, он знать не мог, и во время своего марш-броска даже не думал об этом. Местные жители? Банды? Ларс решил не загадывать. Для него было бы хорошо, если банды вновь взяли этот уровень под свой контроль, но мечтать, как говорится, не вредно, главное было побыстрее добраться до нужного места.

Когда Ларс впервые вышел на улицы этого уровня, его начала донимать мысль о том, что то место, куда ему было необходимо добраться, было либо раскрыто во время боев, либо вовсе уничтожено. Эти сомнения, если бы они оправдались, могли заставить его отправиться обратно к спуску, для того чтобы спуститься еще ниже, практически под самый фундамент, а затем отправиться не просто в соседний, а в четвертый сектор. И тогда уж точно Ларсу пришлось бы нелегко. И хотя он был к этому готов еще тогда, как только пришла такая мысль, чем ближе он подбирался к нужной точке, тем больше волновался. Не считая стычки с армейским отрядом и ее последствий, с того момента как он очнулся на полу в ванной апартаментов в Шпиле, все шло довольно гладко… ну, почти гладко, а возня у ворот склада обычное дело в его профессии. Вот если бы спуск был непригодным или же машины на стоянке не оказалось, тогда бы Ларс точно не был бы удивлен при виде уничтоженной конспиративной квартиры. Он не считал себя суеверным, но ему казалось, что если все начиналось гладко, то и заканчивалось без особых проблем. Не считая мелких сложностей, которые он не воспринимал как что-то серьезное, по ключевым моментам все должно было быть успешно. Остальное, по его мнению, было обычным делом, издержками производства. Где-то пришлось взломать дверь, где-то, как назло, вышел охранник, а однажды Ларс, командуя операцией, никак не мог эвакуироваться со своими людьми – двигатель корабля не хотел запускаться. В итоге его все же удалось запустить, хоть и не в тех условиях, что планировались, а если говорить прямо, двигатель не работал до тех пор, пока к месту диверсии не прибыл отряд колониальной службы безопасности и не начал их обстреливать. Но в результате он ведь завелся, и именно это Ларс считал ключевым моментом. Эвакуация произошла, значит, результат был положительный.

Когда до нужного места оставалось буквально сто метров, Ларс уже предвкушал свое разочарование. Ему почему-то казалось, что на этот раз Фортуна пошлет его ко всем чертям. Его и все те нелепые приметы, что он себе там навыдумывал, для того чтобы спускать себе с рук просчеты. И когда все же Ларс зашел за угол, взглянув на нужную улицу, если ее можно было вообще так назвать, у него чуть было не начался приступ бесконтрольной злости, негодования и разочарования, ведь вся эта местность больше походила на руины после бомбежки, практически ни одного целого здания тут не было, кроме парочки, среди которых, как позже выяснилось, было и то место, в которое ему нужно было попасть. Взяв себя в руки и сверившись со схемой, Ларс нервно улыбнулся. Кто назвал его приметы глупыми? Какой-то неуверенный в себе внутренний голос? Проклятый агитатор, вносящий сомнения, который жил в каждом человеке. Какое счастье, что он был не прав, прямо гора с плеч.