Сезон охоты

– Вы ведь знаете, что в годы Великой Отечественной, – увидев непонимание на лице француза, Сергей пояснил: – Во время Второй мировой войны Луи Готье получил прозвище Французский Волк?

– Да, я слышал об этом.

– У вас есть хоть какие-нибудь зацепки?

Доминик развел руками.

– Ясно. В первую очередь надо найти детей.

– Их уже ищут. Но они выключили свои телефоны, а Париж очень большой город.

– Странные немцы, но чем бы они ни занимались, найти их – ваша работа.

– Их ищут.

– Если вы мне дадите доступ к изъятым в квартире Готье книгам и документам, а также покажете список его запросов в архивы и библиотеки Ордена, то я вам выдам пленного немца.

– Что? Вы взяли одного из них живым?

– Да. А вот приметы машины, на которой скрылся еще один наемник, – Сергей быстро написал номер машины, её цвет и марку на листке бумаги.

– Почему вы мне сразу об этом не сказали?

Сергей Ветров многозначительно улыбнулся и покачал головой:

– Ну, вы же тоже не сразу стали говорить откровенно?

– Хорошо, надеюсь, мы с вами обо всем договорились и впредь вы будете оперативно делиться с нами информацией.

– Я тоже на это надеюсь.

Французы быстро забрали пленного себе и выделили Сергею отдельный кабинет. Мол, нельзя выносить из здания материалы дела и литературу, с которой работал Луи Готье.

Сергею не потребовалось много времени для того, чтобы очертить круг интересов Луи Готье. Понять, над чем он работал, тоже было несложно. Изучая самую раннюю историю Европы, он особенно интересовался германским язычеством и культом Тора.

Судя по записям, сделанным в библиотеке, Луи Готье пришел к очень интересным выводам. Сергей не без любопытства прочитал о, казалось бы, знакомых с детства вещах. Но ничего особенного не было, многие из открытий Готье можно спокойно публиковать даже в обычных исторических журналах. Никому, кроме специалистов и любителей истории, все это интересно не будет.

Именно так Сергей французам и сказал.

На улице продолжался ливень. Немного затихший утром, днем дождь пошел с новой силой, заливая бедный Париж. Сергей быстро пробежался по лужам к машине, где его ждали.

– Куда дальше? – спросил Николай, сидевший за рулем.

– Просто езжай по улице.

– Не зря мы «языка» лягушатникам отдали?

– Зря. Ничего толком не узнали, но у нас все равно нет времени по всему Парижу немцев искать. Пусть лучше французы этим занимаются.

Едва машина отъехала от здания парижского отделения Ордена, как Сергей жестом приказал Светлане защитить их от прослушивания.

– Ну, так что узнал?

– Ничего хорошего. Луи Готье вел записи в библиотеке для отвода глаз. Но, похоже, у него были рабочие дневники, куда он все и записывал.

– Не на компьютере?

– Николай, он ровесник нашего шефа, какой компьютер? Он все записывал от руки.

– И эти записи, разумеется, пропали, – негромко произнесла Светлана.

– Никто не знает, были ли они вообще. Пока это только догадка.

Сергей достал телефон и набрал номер шефа. Пора было докладывать о результатах, хоть и весьма скромных.

* * *

Валерий Алексеевич положил телефон и откинулся на спинку стула. Все получалось сложнее, чем он думал. Старый друг убит. Операция на грани срыва. Сложная, хитро рассчитанная интрига оказалась песчаным замком.

Протянув руку, он взял телефон и выбрал из списка контактов нужное имя.

– Ты не обнаглел? – без приветствия сказал он.

– Guten Tag[10], – не смутившись, ответил собеседник и спросил уже на другом языке: – Что случилось?

– И ты еще спрашиваешь? В Париже убили Луи Готье.

Пауза.

– Сочувствую. Но при чем здесь я? Ты меня подозреваешь?

– Подозреваю? Да. А был бы уверен – ты был бы мертв.

Собеседник Валерия Алексеевича издевательски хохотнул.

– Халворн, ты все так же горяч. Разве так ведут дела? Ты забыл правило – без крови?

– Я забыл?

– Ладно, допускаю, что Готье могли убить какие-нибудь не слишком умелые подручные. Возможно даже, что они имеют какое-то отношение ко мне. Но я не отдавал приказа убивать Луи Готье.

– Допустим, я верю, – холодно ответил Валерий Алексеевич.

– Ты что-то еще хотел?

– Да. Умерь свои аппетиты.

– Я не трогаю чужое, но свое не отдам. Ты понял меня, Халворн?

– Это не твое.

– Я спрашиваю, ты хорошо меня понял?

– Нет, у меня с детства сложности с пониманием речи. И кстати, у нас уже давно ночь, а не день.

– Да? Ну, тогда Gute Nacht[11].

Валерий Алексеевич, он же Халворн, только усмехнулся. Сразу же после разговора он набрал другой номер.

– Здравствуйте, уважаемый. Вы меня узнали?

– Халворн?

– Да. Я звоню, чтобы сообщить о неприятной ситуации, сложившийся в Париже…

* * *

Жак и Вайлет не отважились ночевать в своем доме. Возвращаться в квартиру они тоже боялись. Ночевали на пустой в это время даче друзей, а утром пошли завтракать в кафе. Денег у них пока хватало.

– Что нам делать дальше? – тихо спросила Вайлет.

– Я не знаю.

Официант на грустных, мокрых подростков, сидевших в углу кафе, не обращал никакого внимания. Он похожие сцены через день видел. Поругались дети с родителями или с друзьями, промокли под дождем, вот и вся история.

– Ты думаешь, папа…

– Он жив! – резко ответил Жак.