Сезон охоты

Я приготовил свою «мыльницу» («Лейка», пятьсот баксов, купил по случаю, о чём ничуть не жалею). Отправляясь к какую-либо поездку, не связанную с моей профессиональной деятельностью, я оставлял дома громоздкие дорогущие аппараты, а в дороге обходился маленькой компактной «мыльницей» фирмы «Лейка». Брал на всякий случай – мало ли что? Лучше всегда иметь под рукой инструмент, который тебя кормит и который никогда не подведёт. Моя малышка была именно такой – безотказной и надёжной. И, что очень важно, не мешала в дороге. Сунул в карман – и забыл, до поры. Почему именно «Лейка»? Для меня эта торговая марка была чем-то священным, перед чем я искренне благоговел. Помните коммуну беспризорников имени Феликса Эдмундовича? Именно на базе легендарной «Лейки» они создали тогда первый советский фотоаппарат «ФЭД».

Впрочем, всё это лирика.

Я приготовил аппарат, чтобы сделать пару снимков, но вдруг почувствовал, как справа, сквозь листву на меня кто-то пристально смотрит. Я мигом покрылся холодным потом и весь внутренне сжался.

Медленно, очень медленно повернул голову. И наткнулся взглядом на испуганные глаза того рыжего сержантика, исчезнувшего напарника лейтенанта. Увидев, что обнаружен, он ползком подобрался ко мне. Сейчас он напоминал побитую собаку, которая ластится к своему хозяину, лижет пыль на его ботинках и отчаянно работает хвостом в надежде заслужить его прощение.

– Я тут рядом, л-ладно?.. – попросил он виновато.

Он был бледен, губы тряслись, крупная дрожь била его с головы до пят. В мальчишеских глазах застыл страх. Фуражку он где-то потерял. И правильно сделал: столь яркий предмет униформы с дороги мог быть хорошо заметен.

Мне стало его жаль. Того и гляди, пацан в штаны наложит, если уже не наложил. Хотя, по совести, жалеть мне его не следовало. Ни его, ни того наглеца лейтенанта, по чьей милости я сейчас сижу чёрте где и понятия не имею, чем для меня кончится вся эта кутерьма. Ведь запросто могут и пристрелить.

– Да сиди уж, – махнул я рукой. Не гнать же мне отсюда этого сосунка!

Я сделал несколько снимков, потом спрятал фотоаппарат.

– Что тут у вас произошло? – прошептал я.

Рыжий замялся.

– Да говори уж! – внезапно разозлился я. – Втравили меня в эту историю, так уж будь добр выкладывай всё начистоту. Как ты в кустах-то оказался?

– Живот у меня схватило, вот я и попросил Валерку остановиться. Терпел-терпел, а как повернули, вон там, на углу, совсем невтерпёж стало. Ну я и выскочил в лесок. А тут вдруг слышу – выстрелы. Я и…

– Ага. Штаны-то снять успел?

– Вам смешно, а мне каково было… – обиделся рыжий.

– Во-во, обхохотался прямо, – зло ответил я. – «Камеди Клаб», да и только. Смеху полные штаны. Ты хоть понимаешь, что вы с этим козлом лейтенантом наделали, а?

– Иван Петрович, ну простите пожалуйста, не знал, что всё так обернётся…

У меня челюсть, видно, до самой груди отвисла.

– А откуда, чёрт тебя побери, ты знаешь, как меня…

5.

Я не успел договорить. Моё внимание привлекло движение на дороге возле «уазика». Кто-то отдавал отрывистые команды. Люди в камуфляже сгруппировались на обочине и гуськом потянулись в лес – слава Богу, в другую сторону от шоссе! Лейтенанта они повели с собой. Двинули прикладом в спину и повели. Через минуту они растворились в лесной чаще – словно их не было вовсе.

Я резко повернулся к рыжему и схватил его за грудки.

– А ну выкладывай, сволочь, всё, что знаешь! Откуда тебе известно, как меня зовут? Ну!

– Это всё Валерка… – прохрипел рыжий, извиваясь в моих руках словно пиявка в сачке Дуремара. – Это его идея. Да отпустите же вы меня!..

Я ослабил хватку, но совсем выпускать этого сопляка не стал. Силёнкой-то Бог меня не обидел, так что держал я его надёжно. Не вырвется, гадёныш.

– Ну! Говори!

– Вы – Рукавицын Иван Петрович, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживаете в Москве. Направлялись в село Куролесово по приглашению родственников вашего умершего отца. По вопросу наследства. Так?

Я смог только кивнуть. Слова застряли у меня в глотке. Это что же, заговор?! Против кого – против меня, что ли?!

– Так меня здесь ждали! – выпалил я, справившись наконец с приступом немоты. – Вы всё это подстроили, мерзавцы! Ты с этим твоим дружком! Подстроили, а?!

Он отчаянно закивал и зажмурился, ожидая, наверное, что вот сейчас я съезжу его по роже. Не съездил. А ведь надо было, надо!

– Дальше, сопляк!

– Валерка тоже Рукавицын. Брат он вам, по отцу.

Я присвистнул.

– Хорош родственничек, мать его!

– Это он украл ваши документы, ещё там, в поезде, когда вы спали.

– Тот тип в капюшоне? Которого ко мне в купе подселили?

– Да. Мы сели на поезд ночью, с проводником договорились, чтобы всё тип-топ было. Проводник – Валеркин старый знакомый.

– За сколько сторговались? Надеюсь, этот жирный боров не в накладе остался?

– Не знаю. С ним Валерка рассчитывался. А утром мы разыграли спектакль с проверкой документов.

– Спектакль? Так вы не менты?

– Я бухгалтером на ферме работаю. А вот Валерка настоящий милиционер. Он у нас на селе в отделении милиции самый главный.