Сезон охоты

– Про дух одного шамана, который неправильно вёл себя при жизни, заставляя людей страдать. И его дух после смерти вселился в оленя. Но так как шаман был убит до того, как отстрадал то, что положено, превратился в буйный бродящий дух, который может входить в людей и проживать в их телах свои страдания. И что этот дух заключён в зеркало, которое висит на могиле.

Филин бросает на меня удивлённый взгляд.

– И если это зеркало разбить, – многозначительно прищуриваюсь я, – дух войдёт в тело ближайшего садиста и заставит его очень сильно страдать от боли. Например, сгореть заживо…

– Это намёк на смерть Даги?

– Это сказка, которую мне рассказала Мара. Вы же спрашиваете об этом.

Игорь устало протирает лицо руками.

– Дальше. Что вы с ней делали дальше?

– Мы пошли немного прогуляться по лесу.

– Вы хотели сбежать?

– Нет, она не планировала никуда бежать. Сначала. Она хотела посмотреть на гостей со стороны. И мы поднялись на выветрие.

– Куда?

– Выветрие… Это вставший из-под земли десятиметровый каменный столб.

– Под вами он там, что ли, из-под земли встал?! – психует Игорь Васильевич.

– Да был он там уже тысячу лет. Мы просто поднялись наверх по расщелине.

– Что вы там делали?

Закатываю глаза теперь я.

– Мы трахались…

– Зае*ись…

– Ну а чем не метод договориться с женщиной? – прикусываю я изнутри щёки, чтобы не улыбаться. Но уверен, что в моих глазах всё написано.

– Вы. Просто. Трахались? – распахивает глаза Игорь Васильевич.

– Да, – пожимаю я плечами.

– Зачем?…

– Нам захотелось. Почему нет?

Закрыв глаза, поворачивается на своём кожаном кресле. Филин, качая головой, закатывает глаза, но губы сжимает, стараясь сдержать смех. Игорь Васильевич разворачивается обратно. На лице невозмутимость.

– Пока они там трахаются, – язвительно, но прохладно, – пусть продолжит Филин.

– На этой чёртовой опушке… Когда мы пришли, там полыхало три огромных костра. Они создали такой тепловой фон, что мы перестали видеть в тепловизоры. И решили немного подождать, пока они прогорят, чтобы продолжить охоту. На единственном уцелевшем зеркале на могиле была нарисована рука, которую держит в руках рыба с острыми зубами. Артура взбесил этот рисунок. Все мы знаем, что…

– Продолжай без лирических отступлений!

– Он поднял ствол и выстрелил в зеркало. На мангале возле дома был запечён кролик, запах был что надо. Дага подошёл к нему и начал есть. Потом что-то стало происходить с ним. Он потряс головой, словно контуженный, сделал несколько шагов и, потеряв равновесие, упал в огромный костёр. Вспыхнул мгновенно! Пока мы его вытащили, пока потушили, он уже обгорел до черноты, но был ещё жив. Жутко стонал. Я всадил в него снаряд с транквилизатором. Было ясно, что он не жилец… И мы оставили его в покое. Но не успели отойти от случившегося, как из-за могильных плит на Рафа метнулась рысь. Они покатились по земле. Я не стал стрелять, боясь в темноте попасть в Рафа. Он всадил в неё нож, но она успела вырвать ему зубами гортань. И кто-то из наших стрельнул… В общем, и рысь, и Раф были мертвы через минуту. Мы остались втроём. Костры немного прогорели, мы отошли в сторону и нашли источник тепла. Он не напоминал человеческие силуэты. Скорее, какое-то огромное горячее пятно. Пошли в его направлении. Сделали несколько кругов и вышли опять к этой чёртовой поляне. Артур был уверен, что всё происходящее – дело рук Ярцевой. И откинул винтовку с транквилизатором, достав боевой ствол. Тогда… На тот момент нами овладело какое-то паническое состояние, – вздыхает Филин. – Говорят, есть места, которые могут свести человека с ума. Там было именно такое место. Мы не были уверены, что сможем уйти оттуда живыми. Мы даже предположили, что там стоит источник каких-то звуковых вибраций, которые использовали фашисты для нагнетания панических реакций у жертв. Артур сказал, что Ярцева делала уже этот фокус, когда вы посещали её в больничке. Мы запаниковали. И когда появилась Ярцева, я выстрелил в неё транквилизатором и попал. Но на неё не подействовало. И, испугавшись, Артур с Региной начали палить боевыми. Мы стреляли в упор из трёх стволов. Ни одна пуля цели не достигла.

– Как это может быть?!

– Не знаю, – пожимает плечами Филин. – Деревья разлетались в щепки. А Ярцева словно растворилась.

– Иван, не хочешь внести никаких пояснений?

– Мм… А можно конкретный вопрос мне задать?

– На твой взгляд, почему в неё не попали?

– На мой?

Мне доставляет удовольствие вводить их всех в раздражение иррациональными интерпретациями, и я не вижу повода отказывать себе в удовольствии.