Сезон охоты на блондинок

– Твоя очередь. – Она потянула его за рукав. Джо сбросил парку, упавшую с громким шелестом. Алекс все сильнее прижималась к его бедрам, гладя его широкую грудь, обтянутую фланелевой рубашкой.

– Ты красавица, – хрипло сказал он и прижался губами к ее груди. Влажное тепло его рта проникло сквозь кашемировый свитер и тонкий шелк лифчика. Она не­вольно ахнула. Ее соски напряглись, пальцы впились в затылок Джо.

Глаза закрылись. Она стояла неподвижно, но пальцы ног поджимались от наслаждения. Вдруг она отстранила его и сделала шаг назад.

– Иди сюда, – слегка улыбаясь, сказал Джо и власт­но потянулся к ней.

Она покачала головой:

– Подожди.

Чувствуя взгляд Уэлча, Алекс сняла дорогой черный кашемировый свитер с воротником-«хомутом» и броси­ла его на пол, оставшись в слаксах цвета хаки и черной майке с вырезом лодочкой. Алекс стащила ее через голо­ву и отправила следом за свитером.

Ее груди хотели освободиться от белого кружевного лифчика. Соски, вздувшиеся от ласки, сладострастно льнули к влажным кругам, оставленным его ртом. Дыха­ние Джо замерло, на скулах вспыхнул темный румянец.

– Красиво, – сказал он. – Ты снимешь его сама?

Алекс покачала головой:

– Нет, ты.

Уэлч шумно выдохнул и встал, опрокинув табурет. Когда он протянул руки, Алекс сама устремилась в его объятия, сгорая от желания ощутить его твердые муску­лы под мягкой фланелью, сильные руки, все его большое тело, его поцелуи и горячую, пульсирующую мужскую плоть.

Даже в лучшие времена она не испытывала с Полом ничего подобного.

Джо резко прервал поцелуи. Его глаза замерцали, подбородок напрягся.

– Пойдем наверх.

Он взял ее на руки, прошел через кухню в вестибюль, поднялся по широкой лестнице, миновал узкий коридор и добрался до ее спальни, даже не вспотев. Алекс обнимала его за шею и время от времени прикасалась языком к мочке уха, уже доказавшей свою чувствительность. Джо толкнул дверь плечом, захлопнул ее ногой и посмотрел на Алекс сверху вниз.

– Я хочу тебя. Боже, как я хочу тебя, – еле слышно пробормотал он.

– Возьми меня.

Он не то застонал, не то зарычал и опустил ее на кро­вать. Покрывала были откинуты, простыни еще хранили цветочный аромат, который запомнился ей ночью. Но прежде чем Алекс успела испытать страх, Джо лег на нее, тяжелый, как мешок с сырым цементом, прижал к мат­расу и поцеловал так жадно, что сознание поплыло, а тело охватило пламя.

Он целовал ее губы, шею, плечи, уши. Чуть щети­нистый подбородок царапал ее нежную кожу. Руки Джо нашли ее груди и стали ласкать их сквозь лифчик, каса­ясь сосков кончиками пальцев. Потом он наклонил го­лову и впился в ее соски губами прямо через тонкий шелк. Ее ноги, все еще прикрытые слаксами, инстинктивно раздвинулись; он расположился между ними и начал рит­мично покачиваться, дразня и обещая одновременно. Потом Джо лег рядом. Рука его скользнула по ее груди и животу к застежке слаксов. Он расстегнул пуговицу и «молнию». «Более эротичного звука нет на свете», – успе­ла подумать Алекс.

Он все еще целовал ее. От этих долгих, медленных поцелуев кружилась голова. Рука Джо легла на ее живот и скользнула под резинку кружевных трусиков. Пальцы его заблудились в треугольнике кудрявых волос. Потом спустились ниже и прикоснулись к самому чувствитель­ному месту на теле, заставив Алекс ахнуть и затрепетать.

У Алекс сжалось в паху и задрожали ноги. Но едва она подумала, что больше не выдержит, как его рука спус­тилась еще ниже, и Алекс почувствовала внутри себя два его пальца, мерно и мучительно двигающиеся взад и впе­ред. Большой палец его руки продолжал ласкать трепещущий бугорок. Корчась в опытных руках Джо, Алекс теребила его рубашку, но разраставшееся желание меша­ло ей найти пуговицы. Никогда в жизни она не испыты­вала такого бешеного желания раздеть мужчину и ощу­тить его внутри себя.

Внезапно все прекратилось. Алекс очнулась от бла­женного забытья и увидела, что Джо оперся на локоть и смотрит на нее сверху вниз. Его глаза казались горячеч­ными, лицо пылало. Он посмотрел на влажные губы, рас­пухшие от его поцелуев, на полуобнаженное тело, дро­жавшее от желания, и снова заглянул ей в глаза.

– Пожалуйста, – прошептала Алекс, сгоравшая от страсти, как никогда в жизни, и дрожавшая всем телом. Если он сейчас не овладеет ею, она умрет.

– Что «пожалуйста»? – Его голос был низким и гор­танным. Рука легла на ее грудь, все еще прикрытую лиф­чиком, но влажный тонкий шелк не защищал чувст­вительный сосок. Прикосновение мерно двигавшейся горячей ладони заставило ее приподнять бедра ему на­встречу жадным движением.

– Люби меня. – Услышав собственные слова, Алекс съежилась от стыда. Она не была ни жеманницей, ни дев­ственницей, но, как всякая нормальная женщина, имела свои представления о гордости и никогда не думала, что способна умолять едва знакомого мужчину овладеть ею.

– Тогда сними лифчик.