Сезон охоты на эльфов (СИ)

   Пратт отпустил ручку фоноавтографа и поднял взгляд на Пратта.

   - Ну, узнал голосок?

   - Виктор Франкенштейн! - кивнул тот.

7

   - Знаешь, Урбан, во всей этой истории меня поражает не то, что ты решил вломиться в дом одного из самых богатых и могущественных людей страны, а то, что я вместе с тобой подписался на это сумасшествие!

   С этими словами Пратт поднес к дверному замку механическую отмычку, принявшуюся с негромким жужжанием перебирать подходящие бородки.

   - Думаю, у тебя просто сломалась пара зубцов на какой-нибудь шестеренке, - пожал плечами Урбан. - И ты понял, что ты человек. У нас у всех есть, знаешь ли, свои тараканы в голове. В отличие от машин. Но если ты не поторопишься, то станешь первым в мире человеком, которого казнят повторно. Или человеками... - Урбан на мгновение задумывался. - Ты никогда не говорил мне, сколько жмуров пошло на твое изготовление!

   - Как будто мне об этом сообщили, - огрызнулся Пратт. - Между прочим, это я предлагал доложить обо всем руководству и действовать официально!

   - Ага, вот так они нам и поверили, - Урбан зевнул и почесал щетину на подбородке. - Детективу-пьянчуге, сосланному из головного управления в Уайтчепел, и его кадавру?

   Замок, наконец, щелкнул, и дверь с тихим скрипом отъехала в сторону, открывая за собой черный провал коридора. Царившее в Белгравии спокойствие сыграло на руку взломщикам - местные полицейские настолько привыкли к безмятежности местной службы, что за все время, пока Урбан и Пратт возились с замком, они не увидели ни одного патруля

   - Надеюсь, ты не ошибся в своих предположениях, - прошептал Урбан, ныряя в темноту.

   - Не знаю как ты, но если бы я по ночам шлялся по лондонским клоакам и приносил домой части убитых мной людей, вряд ли я бы хотел, чтобы в это время там была толпа прислуги.

   Пратт бесшумно прикрыл за собой дверь.

   - А если он занимается этим не здесь?

   - Ха! Пока ты выслушивал трагическую историю жизни сэра Виктора, я как следует осмотрелся в его кабинете. Если только он не планирует повторять эксперименты Гальвани на слонах, то я не знаю, для чего еще ему нужна промышленная сименсовская динамоэлектрическая машина, которая стоит у него во дворе.

   Урбан зажег фонарь. Они провели несколько часов, бродя вокруг особняка Франкенштейна, прежде чем убедились, что его покинули повар и привратник, после чего во всем доме не осталось ни одного светящегося окна. Лишь тогда полицейские приступили к взлому с проникновением.

   Через несколько минут они добрались до кабинета-лаборатории, где их принимал Франкенштейн. Здесь стоял тяжелый запах химикалий, по-прежнему горели газовые горелки и бурлили жидкости.

   - Да этому парню полностью плевать на пожарную безопасность! - пробормотал Урбан.

   Он принялся обшаривать лабораторию. Время шло, но ничего, связывающего Франкенштейна с убийствами в Уайтчепеле, детективы не обнаружили.

   - Кажется, мы сели в лужу, - заявил, наконец, Урбан.

   - Ну, ты же не думал, что он действительно занимался этим прямо здесь... - Пратт внимательно разглядывал книжные полки перед собой. - Но, раз динамо-машина в доме, значит и устройство должно быть тут...

   Пратт вдруг схватил за корешок одну из книг и потянул ее на себя.

   Целая секция шкафа беззвучно повернулась вокруг своей оси, открывая проход в другое помещение.

   - А у тебя шестеренки-то крутятся! - Урбан вскочил на ноги и бросился вперед.

   Его взгляду открылось удивительное зрелище. Посреди обширного помещения громоздился металлический стол с креплениями для тела. Стол покоился на подвижном основании, его положение можно было менять с помощью системы зубчатых передач и рычагов. За столом находились подрагивающие кожухи каких-то приборов, от которых исходило басовитое гудения. И самое главное - вдоль стен стояли прозрачные стеклянные сосуды, к которым вели многочисленные трубки и провода. Освещенные мертвенным светом, в одних из них плавали части тел - изящная женская ручка, отсеченная в плечевом суставе, грудная клетка с молочными полушариями грудей. В других парили в голубоватой жидкости внутренние органы - легкие, почки, кишечник... И ритмично сокращающееся сердце.

   - Вот же ж чертов псих, - пробормотал Урбан, переходя от одного сосуда к другому. - Ну, теперь тебе конец...

   - Джон, подойди сюда! - негромко позвал напарника Пратт. - Посмотри на это.

   Урбан подошел к сосуду, перед которым остановился кадавр. Когда до него дошло, на что он смотрит, его желудок скрутило в узел.

   Освещенная все тем же мертвенно-голубым светом, в сосуде плавала женская голова в венце длинных черных волос. И, хотя глаза ее были закрыты, Урбан не мог ошибаться - перед ним было то же само лицо, что и на портрете в кабинете Франкенштейна. Лицо Элизабет.

   - Вот и она, причина всего зла, - печально произнес Пратт, коснувшись руками холодного стекла. - Кто бы мог подумать, что он столько лет лелеял надежду вернуть ее к жизни...

   - Да ты, мать твою, романтик, - Урбан нервно вытер рукой губы. - По мне, так он просто ублюдок, по которому виселица плачет. Будь моя воля...