Сезон охоты на «кротов»

«Мероприятие» оказалось протокольным и скучным. Заместитель министра ни на секунду не отрывался от листов бумаги с печатным текстом, подготовленных его службой по связям с общественностью. Сначала он коротко поведал хронику событий и выясненные на месте факты. Получалось просто и понятно. Начальник охраны бизнесмена организовал преступную группу, дождался удобного момента, сам отвез Полушку и приехавших к нему на отдых русских родственников в охотничий домик и дал приказ своим подельникам обчистить загородную резиденцию. Потом все скрылись. Кровавая жестокость бандитов объяснялась тем, что весь другой обслуживающий персонал знал их в лицо, поэтому свидетелей решили не оставлять в живых. Все! Ни единого слова о событиях в охотничьем домике.

У Талеева создалось впечатление, что и все последующие вопросы были организованы той же службой. Наспех, коряво, неумело, но никого не затрагивая и ничего не объясняя. Никому другому из присутствующих, кроме «назначенных» лиц, микрофон вообще не давали. Выкрики с места пресекали быстро и решительно, силой удаляя нарушителей из зала.

Гера «отключился» от происходящего уже минут через десять. Он вытащил блокнот и начал что-то неторопливо писать на отрывной странице. Потом сложил записку несколько раз, передал ее по рядам и проследил, как недоуменно округлил рот первый прочитавший ее помощник замминистра и протянул, пожав плечами, своему начальнику.

Быстро просмотрев короткий текст, тот резко дернул головой и обвел зал тяжелым взглядом из-под кустистых, как у Брежнева, бровей. С приятной улыбкой на лице и широко распахнутыми честными и добрыми глазами Талеев слегка приподнял руку и пошевелил ею: «вот он я!» За короткий миг он успел уловить главное для себя: в глубоко посаженных глазах замминистра метнулся страх. А записочка-то была самая обычная: «Уважаемый господин заместитель министра! Очень прошу вас не отказать мне в коротком эксклюзивном и конфиденциальном интервью сразу после окончания общей пресс-конференции. Теплый привет вам от Мыколы Опанасовича Олейника. Лето в Крыму просто замечательное!» И подпись.

Не поворачивая головы, замминистра что-то буркнул своему секретарю, и тот незамедлительно объявил пресс-конференцию законченной. Сотрудники в штатском начали активно выдавливать журналистскую братию из зала. К Талееву подошел один из этих сотрудников:

– Господин заместитель министра просит вас проследовать в его кабинет. Я провожу.

Гера легко поднялся и, не убирая с лица лучезарной улыбки, двинулся за своим строгим провожатым. С этой же улыбкой он вошел в громадный кабинет державного руководителя. Замминистра восседал в огромном плюшевом кресле за дубовым столом, сопоставимым по размерам с футбольным полем. На ласковое Герино «здравствуйте!» ответа вовсе не последовало. Милицейский чин молча смотрел на посетителя тем же тяжелым взглядом.

Журналист слегка пожал плечами и долго шел от входной двери кабинета до ближайшего стула к креслу хозяина. Присев, Гера положил ногу на ногу и демонстративно осмотрел кабинетище задорными глазами:

– А сколько «жучков» здесь можно пристроить!

– Что вам надо, господин…

– Талеев, – подсказал Гера. – Литературный псевдоним Герард Усольцев. Или наоборот.

Замминистра хлопнул по столешнице тяжелой ладонью:

– Прекратите! – И тут же осекся, усилием воли сдержав свои естественные чувства. На строгом лице даже проступила кривая ухмылка. – А лето в нашем Крыму действительно замечательное! Только вот никак не припомню Мыколу Опанасовича…

– Олейника. В прошлом году был еще полковником, начальником отдела вооружения в Главном штабе Военно-морского флота Украины…

– Ну-у-у, кажется, знаю такого. Приходилось встречаться в официальной обстановке.

– Да и в неофициальной тоже, Егор Трофимович! Вы тогда руководили отделом в Управлении МВД. Именно вам были переданы из военной прокуратуры все материалы по одному запутанному делу об исчезновении со складов торпедной базы в Балаклаве… э… некоторых единиц вооружения. За них-то как раз и отвечал полковник Олейник.

– Да, припоминаю. Только какое отношение…

– Дело это, – Талеев словно не слышал собеседника, – вашим отделом было очень быстро закрыто. – Журналист порылся в папке, лежащей у него на коленях, и вытащил оттуда один листок. – Вот: «…ввиду физической смерти всех исполнителей ограбления».

– Так оно и было! А полковник Олейник – добросовестный офицер, в его ведении находились десятки таких складов…

– И пропажи вы обнаружили почти на всех из них!

От возмущения замминистра готов был взорваться, но Талеев его опередил:

– В этой папке, – он похлопал себя по коленям, – отчеты вашего отдела годичной давности, которых нет ни в одном архивном деле. Потому что они были уничтожены тогда же по вашему приказу.

– Это что, какое-то неформальное журналистское расследование? – с презрительной усмешкой поинтересовался хозяин кабинета. – Так сказать, итог топорной работы дилетантов?

Взгляд Талеева постепенно становился все более холодным и жестким, а в голосе явно звучала сталь: