Сезон охоты на «кротов»

– Ну-у-у… – Гера чуть задумался над формулировкой. – Нельзя сказать, что очень серьезно. Так, расхождение всего в одном пункте.

– О, это уже значительный прогресс! И что за пункт?

– Видишь ли, Галчонок, у Вадима имеется только одно возражение: он вообще против проведения операции столь… э… незначительными силами.

– Господи! Свят-свят! Впервые в истории! Наш неукротимый Циркач против необоснованного, с его точки зрения, нахрапа и требует подкрепления!

– Да! Я – не самоубийца. И вам не позволю. Ты же видишь, Гюльчатай, что я оказываюсь прав: сказал, ловушка – так и есть. Кто теперь сомневается, а? Покушение на Макса сфабриковано, чтобы завлечь нас. Да если бы, как говорит Гера, действительно хотели с ним разделаться, могли осуществить это тысячью разных способов, совершенно бесшумно, кулуарно, имея в его личных секретарях такого суперподготовленного своего агента!

– Да прав ты, прав, Вадик! Я ни капли не возражаю…

– А чего же тогда собираешься «брать» Лифанова и всю клинику вдвоем или втроем? – в запале перебил командира Аракчеев. – Ты представляешь, какую силу там сконцентрируют наши противники?

– А вот тут уже ты не прав! – Журналист тоже перешел на повышенные тона. – Есть такой фактор: ПСИ-ХО-ЛО-ГИЯ. Тебе хоть что-нибудь говорит это понятие?

– Да иди ты со своими экскурсами… знаешь, куда…

– Брэк! Вы еще подеритесь тут! – всерьез разозлилась Галя. – Давай-ка, командир, выложи свои психологические доводы. А я беспристрастно оценю их с чисто научной точки зрения. Все-таки только у меня есть полное высшее образование именно по психологии. И незаконченная диссертация…

Талеев успокоился. Он, не торопясь, закурил, выпустил к потолку струйку ароматного сизого дыма и вполне миролюбиво обратился к Вадиму:

– Ну, что, простим ей незавершенность диссертации?

Все еще насупленный, Аракчеев неопределенно пожал плечами. Гера удовлетворенно кивнул:

– Собственно, экскурс весьма короткий. Противник уже получил от нас несколько серьезных оплеух. Думаю, после первой он даже еще не сообразил, кто мы такие. После второй – задумался о своих просчетах и небрежностях. И только после третьей обратил свой интерес непосредственно на нас. Галчонок подтвердит, что это синдром чересчур уверенного в себе человека, который не привык к жесткому противодействию. Не говоря уже о поражении. И вот только потом они проанализировали наши действия, нашу тактику и, думаю, были неприятно поражены нашими способностями. А поразившись, призадумались и… испугались! Такое состояние – это классическое продолжение того же синдрома. Теперь они переоценивают наши силы и будут страховаться на пустом месте…

– Короче, обжегшись на молоке, дуют на воду.

– Точнее не скажешь. Упрятав Лифанова в удобную для них клинику, чекисты станут рассуждать примерно так: «Главная задача операции – завлечь туда группу Талеева. Но это сверхосторожные, беспощадные и безукоризненно подготовленные профессионалы. И на первом этапе сверхосторожность – их отличительная черта. Малейшее подозрение, и они не полезут в ловушку! А разместить взвод (никак не меньше!) агентов и снайперов незаметно для нескольких пар до предела зорких глаз – это нереально. Значит, надо позволить им самостоятельно проникнуть внутрь, лишь слегка подглядывая издалека, позволить начать свою операцию по освобождению Стегина и перехватить инициативу в самый неподходящий и неожиданный для них момент. Тут уже можно не скупиться на разнообразие средств и методов». Фу! Все, кажется, сказал.

Журналист откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на девушку. Галя молчала минуты две, потом коротко и просто сказала:

– С точки зрения классической психологии в такой теории нет изъянов.

– Сговорились! – тут же вспылил Вадик.

– Успокойся, пожалуйста, – произнесла Гюльчатай негромко и даже ласково. Это подействовало. – Как я понимаю, нашей главной задачей теперь является с наибольшей точностью определить как раз этот самый момент «перехвата инициативы» противником, попытаться предугадать его действия – ну и, конечно, иметь свой нетривиальный план операции.

– Чудесно! – Талеев поднялся со стула. – Кое-что попробую вам предложить прямо сейчас, обсудим…

– Хорошо, командир, я согласен. Только прежде, чем перейдем от скучной теории к занимательной практике, ответь мне на один вопрос. Почему вообще продолжают «гнать» Команду, если афера с оружием уже дала такой отличный результат? Мы же рассчитывали, что преследования прекратятся.

– Ну наконец-то! Не удивляйся: этот вопрос меня также замучил. Я считаю, что здесь все дело в инерционности. Мы все правильно рассчитали и ударили по «верхнему эшелону». Работа началась оттуда. Но исполнители среднего звена еще продолжают отрабатывать свои уже запущенные программы. В нашем конкретном случае это подполковник Кузьмин. Думаю, немалую роль играют его личные амбиции и даже уязвленное самолюбие.

– Ага. Что-то вроде: вы там, «наверху», утрясайте свои глобальные проблемы, а я успею посчитаться с обидчиками по-своему. А потом – победителей не судят. Я бы сам так рассудил.