Сезон охоты на людей

Как Суэггер умудрился заметить их? Откуда он мог узнать об их приближении? Что их выдало? Еще один шаг, и все было бы кончено, но каким-то образом, благодаря то ли пробудившемуся древнему инстинкту, то ли сверхъестественной чувствительности нервных окончаний, какой обладают все хищные звери, Боб смог заставить его стать невидимым и неслышимым за секунду до того, как они подошли.

Он видел, как перед ним проходили люди, они находились не более чем в трех метрах от него и, не прилагая никаких усилий, скользили через густой подлесок. Он уловил их запах раньше, чем смог их разглядеть. От них пахло рыбой и рисом, потому что именно это и являлось их пищей. Это были малорослые кривоногие парни, профессионалы из армии Республики Северный Вьетнам: головной дозорный, командир патруля, патрульные, растянувшиеся цепочкой, осторожно пробирались через джунгли, держась поодаль от последней тропинки. Они шли пригнувшись под грязно-бежевыми дождевыми накидками, под которыми можно было разглядеть их обычную темно-зеленую униформу и на головах – смешные и бессмысленные в бою пробковые шлемы; они несли с собой автоматы АК-47 и были навьючены полной боевой выкладкой – рюкзаками, флягами и штыками. Трое или четверо вдобавок волокли на спинах РПГ-40, кошмарные реактивные гранатометы.

Донни никогда еще не бывал так близко к настоящим врагам, эти люди казались ему чуть ли не волшебными, явившимися из мифов; так или иначе, но фантомы из множества ночных кошмаров наконец обрели плоть. Он до ужаса боялся их. Стоило ему пошевелиться или кашлянуть, как все было бы кончено: они повернулись бы в его сторону и открыли бы огонь на минуту, а то и две раньше, чем он смог бы пустить в дело свой М-14. В голове у него возникло пугающее видение того, как он умирает здесь, в руках этих жестоких низкорослых людей-обезьян, так уверенно двигающихся сквозь дождь и джунгли, и от этого видения он, казалось, лишился последних сил.

– Голоса, разрывающие тишину в нескольких шагах от него, он слышал так отчетливо, что могло показаться, будто эти люди обращались к нему.

– Ahn oi, mua nhieu qua?

– Phai roi, chac khong co ngudi my dem nay, – послышался резкий ответ одного из спутников говорившего; в голосах обоих слышалось свойственное вьетнамцам энергичное придыхание, благодаря которому их язык кажется американцам настолько чуждым и напоминает тяжелую отрыжку.

– Bihn si oi, dung noi, nghe, – перебил говоривших окрик командира патруля, сержанта, который, как и во всех армиях мира, не упускал случая приструнить разболтавшихся подчиненных.

Патруль медленно тащился по лесу в меркнущем вечернем свете и в конце концов все же скрылся за изгибом склона. Но Боб продержал Донни на земле еще добрых десять минут, прежде чем подать ему сигнал о том, что все в порядке, и в течение этих десяти минут каждая секунда неподвижности в холодной, пронизывающей до костей сырости, казалось, безвозвратно сковывала мышцы и разъедала мозг. Но наконец Боб пошевелился, и Донни тоже медленно поднялся на колени, а затем выпрямился и двинулся дальше.

Боб неторопливо приблизился к нему.

– Ты в порядке? – одними губами спросил он.

– В полном. Как, ради всего святого, ты смог углядеть их?

– Дозорный брякнул фляжкой о штык, а я услышал, вот и все. Удача, дружище. Не родись красивым, а родись счастливым.

– А кто они такие?

– Фланговое охранение тех самых главных сил, о которых шла речь. Так что, похоже, мы уже совсем рядом. Когда они двигаются большими отрядами, то выставляют охранение, точно так же, как и мы. У сержанта, кажется, были нашивки третьего батальона. Я не знаю, к какому полку или чему другому они относятся, но, если я не ошибаюсь, самая большая часть на этом направлении это 324-я пехотная дивизия. Парень, завтра они разделаются с этим лагерем Специальных сил, и если дождь будет все так же поливать, а скорее всего он не кончится, то они доберутся до Додж-сити уже послезавтра или днем позже.

– Это что, какое-то большое наступление?

– В этих местах стоит несколько новых вьетнамизированных частей, и северянам не терпится как можно скорее надрать задницы южновьетнамцам.

– Н-да. Интересно, о чем они говорили.

– Первый сказал, что, дескать, дождь такой, что собственного носа не разглядишь, его приятель ответил, что в такую погоду ни один американец не высунется из-под крыши, а тут сержант завопил, что, мол, парни, заткнитесь и смотрите по сторонам.

– Ты говоришь по-вьетнамски? – в полном обалдении спросил Донни.

– Так, волоку слегка. Самую малость, но кое-что понимаю и сам могу что-то сказать. Ладно, давай выбираться отсюда. Пора отдохнуть. Завтра у нас большой день. Напинаем кое-кого по задницам и заслужим вечную славу. Хочешь поспорить со мной, морпех, что так и будет?

Глава 11