Сезон охоты на людей

И еще одно немаловажное дело: далеко ли от него вьетнамцы? Не услышали ли они его шаги? Может быть, они сейчас посмеиваются про себя и ждут, когда же он наконец подойдет поближе? Может быть, они уже прицеливаются на звук, пока он гадает о своих возможностях? Боб постарался изгнать из мыслей страх, как он уже изгнал свое собственное прошлое и будущее, и сосредоточиться на чисто практических соображениях о том, как он будет использовать свои навыки, как побыстрее перезарядить ружье, если до этого дойдет, ведь у "ремингтонов" не используются обоймы и поэтому патроны М-118 приходится закладывать по одному. Стоит ли ему выставить две имеющиеся у него клейморовские мины, чтобы хоть немного подстраховать себя с флангов? Нет, подумал он, времени на это, пожалуй, не хватит.

"Помоги мне", – взмолился он к Богу, в существовании которого не был уверен; может быть, на небе, за облаками, просто сидит какой-нибудь старый стрелок, который ничего не делает, а только смотрит, как плохие парни, вроде него самого, делают безнадежную работу для людей, которые даже не знают их имен.

Боб остановился. Он находился среди деревьев, это было хорошее укрытие и хороший туман, в котором можно было отступить к вершине пригорка, а оттуда перейти в любом другом направлении. Глазом профессионала он видел, что это именно то, что ему требовалось: ключевая позиция, цели на открытом месте, туман, скрывающий его местонахождение, большое количество боеприпасов. Нечасто удается подобраться к солдатам СВА – северовьетнамской армии, когда они находятся на виду.

"Если и может быть подходящее место, то, клянусь богом, это оно и есть", – думал он, устраиваясь за поваленным деревом, буквально просачиваясь в кусты, чтобы найти удобное положение. Он сумел лечь наземь и хотя и не смог вытянуть, как полагается, одну ногу – очень уж мешал какой-то камень или пень, но все же приник почти всем телом к земле. Предплечье левой руки, охваченное ремнем винтовки, без напряжения опиралось на бревно, ложа уверенно лежала на ладони, приклад плотно прижимался к плечу. Правая рука обхватила шейку приклада; палец пока что не прикасался к спусковому крючку. Дыши ровно, приказал он себе, постарайся полностью успокоиться. Очередной рабочий день в офисе. Он устроился так что можно совершенно не волноваться из-за бликов от объектива прицела. Окружающие деревья должны были приглушить и рассеять звук выстрелов. Во всяком случае, в первые минуты никто не сможет определить, откуда ведется стрельба.

Он пошевелил головой, находя необходимое расстояние – восемь сантиметров – от глаза до окуляра. Ничего. Все равно что смотреть в чашку со сливками. Клубящаяся белизна, темные контуры двух или трех низкорослых деревьев, нет даже намека на холмы по другую сторону долины; небольшое понижение рельефа казалось головокружительной бездной. Не было видно ни одного предмета, по которому можно было бы прикинуть расстояние.

Боб посмотрел на часы: 7.00. Они должны были вот-вот появиться; конечно, из-за тумана они идут не очень быстро, но спокойно и уверенно, так как знают, что непогода их защищает и уже через считанные часы они смогут завладеть "Аризоной".

Ну, идите, ублюдки.

Чего вы ждете?

И тут он увидел первого. По его телу пробежала нервная дрожь, которую испытывает каждый охотник после долгой засидки, наступил тот волшебный момент, когда впервые возникает связь между охотником и его жертвой, связь, хрупкая, как фарфоровая лошадка. Кровь забурлила в жилах: извечная лихорадка самца-добытчика. Ее не может не испытывать ни один охотник, когда видит животное, которое собирается убить и съесть; эта лихорадка стара, как мир.

"Я не стану есть вас, – думал он, – но, клянусь Богом, я буду убивать вас".

А из тумана возникали все новые и новые солдаты. Господи… Впереди тонкая цепочка саперов в матерчатых шляпах, утыканных ветками со свежими листьями, винтовки наперевес, глаза шарят по сторонам дороги – полная боевая готовность. Следом плотной колонной пехотный взвод, тоже готовый в любой момент вступить в бой; солдаты в фуражках и плетеных шляпах, с нагрудной амуницией, в зеленых чехословацких ботинках "батя", с автоматами АК-56 и без всяких других отличительных признаков. Командиры взвода идут впереди, следом за ними, сбившись в тесную кучку, поспешает группа управления; знаки различия на грязном обмундировании не разглядеть.