Сезон охоты на властного босса (СИ)

Нет, ну надо было их видеть просто! И куда только вся сдержанность Егора Сергеевича подевалась? Отплясывал так, что искры с пят летели. Эх, не зря я их так отчаянно тогда подталкивала друг к другу. Идеальная же пара выйдет. Просто пока не сильно понимают своего счастья. Но не беда. У них есть я! Я им помогу! А у меня есть Федя и он поможет мне. Что значит не захочет? Куда денется с подводной лодки?!

— Пойду-ка я…работать. Кофе всё равно не наливаешь. Хозяйка из тебя, конечно, такое себе.

— Алла нальет, — говорю крепкой мужской спине в темном костюме.

Зачем приходил?! Что хотел?! Еще и карандаш стащил!

Мобильный гудит от входящего видеозвонка. Жму принять вызов и любуюсь бородатой мордахой на весь экран телефона. Чумазый то какой, Господи. Небось опять у него запил кто-то и Фёдор Геннадьевич решил собственной персоной заменить непутевого работника. Так. Стоп. Кажется, примерно с этого и началось наше знакомства.

Прищуриваюсь зло и пытаюсь отыскать малейшие признаки присутствия женщины в радиусе нескольких метров от мужа. Порву, как Тузик грелку!

Впрочем, не такой же он дурак звонить мне при какой-то бабе. Выдыхаем, Софья. Выдыхаем. Никто на Вашего мужа не претендует.

— Моем, моем трубочиста. Чисто, чисто, — цитирую Чуковского с его «Мойдодыром». — Откуда такого красивого дяденьку к нам занесло?

— Дяденька за… — вздыхает муж в трубку. — Ты представляешь…

Дальше следуют какие-то ругательства. Не в прямом смысле. Просто Федя начинает рассказывать, что друг его, тот самый полицейский, притащил какой-то раритетный хлам и они его решили коллективно сделать. В общем, мальчики развлекались. Спросите, почему же ругательства? Дак я понятия не имею, о чем он там мне пытается рассказать. Белый шум какой-то. Из всего потока я поняла только: «сломалось». Но я слушала. Честно. Как не слушать. Такой красивый, когда рассказывает. Не могу!

— Звонишь поделиться? — улыбаюсь понятливо.

— Ага. Поймала меня в свою ловушку — теперь терпи. Нечего было охоту открывать.

— Так я не на тебя открывала! — фырчу.

— А попался я. Всё, мать. Терпи!

— Я еще не мать, — мы женаты то всего ничего.

Какая еще такая мать?! Не то, чтобы я не хочу ею стать. Хочу. Это закономерно, что хочешь иметь продолжение своего любимого мужчины. Но у нас всё с ним слишком быстро. Я всячески пытаюсь тормозить Фёдора, но у того отсутствуют тормоза, когда касается меня дело.

— Это мы исправим, Луковица. Зуб даю!

Федор Геннадьевич

Никогда не думал, что женюсь так быстро. Но раздумывать над этим фактом и времени то особо не было. Луковице моей только дай слабину — сразу на попятную. Не хочу, не буду.

Правда, её капризы я готов был терпеть постоянно. Влип в эту кудрявую вредину по самые уши и выныривать не хочу. Пусть и нервы она мои в клубок смотала и салфеточки ажурные с них сплела.

— Федь, подумай, — дула губы Татка. Её моя женитьба больше всех волновала. Еще бы! То у меня одна капризуля великая была, а теперь целый две. Здоровая конкуренция! Ничего. Полезно. Рано или поздно придется Татке свою жертву искать и мозг ей ковырять чайной ложечкой.

Остальные как-то философски восприняли новость о скоропостижной женитьбе. Всё моё близкое окружение знало, что если я чего-то решил — так тому и быть. А я твердо решил, что Луковка станет моей женой. Даже если она сопротивляется этому факту. Не отпущу. Моя прелесть.

— И как тебе семейная жизнь? — вытирает чумазый лоб Илюха. Да, да. Тот самый друг детства, что любезно помог мне достать информацию про Софью, в свое время. Так сказать, наш личный купидон на полставки.

— Прекрасно, — потягиваюсь, норовя разогнать кровь в затекших мышцах и улыбаюсь как полудурок на все свои 32 зуба.

Луковица у меня, конечно упрямая, но люблю я характерных дам. Разве то женщина, если нос свой красивый гармошкой не кривит и не фыркает, будто стадо ежей в брачный период?! Нежные девочки-одуванчики меня никогда особо не прельщали. То ли дело моя Луковка! И по харе съездит, и потом в эту же побитую харю поцелует!

— Не жалеешь?

— Что ж я не человек, что ли?! Жалко её, конечно, — вспоминаю старый бородатый анекдот, бороздящий просторы всемирной паутины.

Илюха ржет и понятливо кивает, не пытаясь влезть в душу своими вопросами. Вот за это я его и ценю. Золотой мужик!

Соньку я свою обсуждать ни с кем не буду. Счастье любит тишину. Кажется, так говорят умные люди?!

Еще около часа мы пытаемся вдохнуть искру жизни в раритетное авто. И может быть просидели бы дольше, но рабочий день обычного офисного планктона подходил к логическому завершению, а значило это одно: надо Луковицу свою домой тащить. Знаю я её. Сейчас засядет, счет времени потеряет, потом на буксире её тащи уставшую и измученную.

Вообще работа эта её — блажь, конечно, чистой воды. Но я упрямо молчу. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Очень уж дорог этому нежному сердечку её маленький, но довольно-таки процветающий бизнес.

— Привет, — сопит Луковка, высунув красный нос из воротника куртки. — Замерзла жуть как. Потрогай.