Сезон оружия

– Я не знаю, что происходит, но я знаю, что пора сматываться. Так или иначе, вам лучше перебраться к нам.

Действительно, расширяющиеся щели намечали что-то вроде лепестковой диафрагмы, которая, занимая центр Командного Пункта, не захватывала его края у входов.

– Что там у вас творится? – некстати спросила Ксюша, которая отходила налить себе шампанского и только теперь вернулась к видеофону.

– Понятия не имею. Могу сказать только, что сеанс связи окончен. – Августин, которому было не до любезностей, шипя от боли, приподнялся и при помощи Хотоя поковылял в направлении Мэрдока, жутко скалящегося Щуро и прочих.

Щели теперь были шириной в полметра. Сквозь них можно было видеть мутно-голубое сияние.

– Сэр Мэрдбк, дайте мне, будьте добры, пистолет, – попросил Августин, недобро косясь на Щуро.

– Не надо. – Хотой сопроводил свои слова предостерегающим жестом.

Директор компании ВИН Венедикт Щуро расхохотался.

– Хотите знать, что творится?! И для этого ты хочешь ткнуть мне в рожу паршивой «береттой»? – Щуро посмотрел на Августина, и глаза его были мертвы. Это было по-настоящему страшно – заливистый смех человека с мертвыми глазами. – А просто спрашивать ты уже разучился, щенок?

Сияние между щелями нарастало. Массивное кресло, на котором еще час назад сидел Мак-Интайр, провалилось в бездну Уровня Реактора.

Августин изо всей силы ударил Щуро. Кулаком. В рожу.

– Хорошо, – процедил Августин сквозь плотно сжатые зубы. – Хорошо. Я просто спрашиваю: «Что происходит, дорогой?»

По подбородку Щуро из разбитого и, кажется, сломанного Августином но'са струилась кровь, но он продолжал улыбаться.

– Отвечаю. Только что пришла в действие система полной самоликвидации Главного Корпуса. Сейчас раскрывается верхняя диафрагма защитного свинцово-ири-диевого экрана и, одновременно с этим, керамический кокон реактора. Через девять, пардон, восемь с половиной минут реактор выйдет на сверхкритический режим, по кольцевому магнитному полю пройдет быстрая, очень быстрая судорога, и плазменный жгут сделает с Главным Корпусом то же самое, что полковник Тиббетс сделал когда-то с Хиросимой. Только мой фейерверк будет ярче. v Когда Щуро замолчал, диафрагма была уже раскрыта полностью. В двух шагах от них лежала бездна, залитая ослепительным светом.

– Как ты рассчитываешь спастись? – спросил у Щуро Августин тоном опытного чекиста.

– Вообще-то тут был сверхскоростной лифт… И были в нем отличные капсулы, которые подавались в него из круглой обоймы, как пульки в револьвер…

Щуро говорил медленно. Щуро интриговал. Щуро издевался над своими победителями.

– …И ваш ирландский друг, – Щуро кивнул Мэрдо-ку, – очень ловко воспользовался одной из них, чтобы уволочься отсюда подальше, бросив вас подыхать в моем обществе… Но все хорошее быстро кончается. Желающие могут идти пешком.

На Уровне Реактора что-то происходило. Казалось, внизу готова родиться сверхновая. По лбу Августина градом струился пот.

– Как остановить самоликвидацию? – Он знал ответ наперед, но все-таки спросил.

– Ну, если ты меня очень об этом попросишь… Если ты меня чем-нибудь задобришь… Я, конечно, могу ради былой дружбы с твоим отцом… Застрели этого якута, он мне очень не нравится, и тогда поговорим как мужчина с…

Железная рука Хотоя перехватила кулак Августина у самого подбородка Щуро.

– Есть путь и есть метод нейтрализовать реактор, – сказал Хотой по-английски.

Мэрдок, услышавший хоть что-то родное и хоть что-то обнадеживающее после непонятных, но зловещих монологов московского гангстера номер один, навострил уши.

– Сэр, – это было адресовано Мэрдоку, – ситуация полностью под контролем. Вы честно выполнили свой долг солдата. Я прошу вас и ваших людей оставить нас наедине с преступником.

Мэрдок уже почти не сомневался в том, что узкоглазый монгол (ну откуда ему было знать, что Хотой – якут по обеим линиям до двадцатого колена?) и раненый молодой человек с синими кругами вокруг наполненных яростью байроновских глаз – московские гангстеры с номерами соответственно «два» и «три».

И уж подавно Мэрдок не сомневался в трех других прописных истинах: а) бежать гангстерам будет некуда, кроме как на ту лестницу, по которой он привел сюда Щуро; б) что бы ни произошло, восемь автоматических винтовок «М-27» сильнее трех полусумасшедших уголовников; в) мертвые должны сами хоронить своих мертвецов, а гангстеры – сами убирать своих проштрафившихся коллег.

Мэрдок молча кивнул. Он и его люди вышли. Мэрдок снял с плеча «М-27», сменил магазин и, устало привалившись спиной к стене, взял под прицел бесшумно затворившиеся двери. Его люди сделали то же самое.

27

До конца оставалось полторы минуты. Среди троих мужчин, находившихся в этот момент на Командном Пункте, страха не испытывал только один. Директор компании ВИН Венедикт Щуро.

Августин Депп боялся смерти. Хотой боялся, что ошибся в Августине Деппе. С того момента, как они побывали в хранилище, Августин менялся быстро и необратимо.