Сезон оружия

Потом Августину неожиданно надоело свистеть, и он запел старую песенку из любимого когда-то в детстве фильма о подлом короле Филиппе, бравом Генрихе Пятом и его несравненных лучниках, выкосивших в чистом поле под Азенкуром весь пышный цвет французского рыцарства.

Наш йомен, право же, неплох,
Когда, отставив локоток,
Шлет стрелы в цель
И ни одной
Не тратит даром он, —

тихонько напевал, а на самом деле во все горло орал дурным голосом Августин, перевирая слова.

Он был сильно пьян, но не осознавал этого. Море шампанского может укачать даже стадо кашалотов, не то что одного сетевого лейтенанта.

Тут генуэзцев страх берет,
Потерям их потерян счет,
И вряд ли им поможет Петр,
И громкий крик,
И страшный ор,
Ведь с нами Христофор, —

сообщил Августин большому черному камню, преградившему его путь.

Камень поднялся на четыре когтистые лапы, грациозно потянулся, зевнул, открывая огромную розовую пасть, и ласково сказал:

– Я так долго ждала тебя, Локи…

– Я не Локи, я солдат короля Англии! – заносчиво ответил Августин, чувствуя предательскую слабость в коленях. Ноги совсем не держали, и он опустился на тропу.

Мягко ступая, пантера подошла к нему вплотную и принюхалась.

– Ты пьян, – сказала она с отвращением.

– Я пьян, – кивнул головой Августин.

«Ты пьян, а перед тобой очередное чудовище!» – вспыхнул в голове сигнал тревоги.

Между тем «очередное чудовище», продолжая принюхиваться, ткнулось ему своей мягкой мордой между ног. Сигнал тревоги в голове разлился оглушительным звоном.

– Ты не Локи, – свирепо сказала пантера, подымая на него свои пронзительные азиатские глаза.

Прошла секунда, показавшаяся Августину дольше любой индуистской вечности-калиюги. Затем пантера обрушила на его грудь когтистые лапы, приблизила оскаленную пасть вплотную к лицу и прорычала:

– Ты не Локи!

– Я не Локи, – согласился Августин, с величайшим напряжением пытаясь унять дрожь в голосе. И, не найдя ничего лучшего, сообщил:

– Я тень, я свиристель, убитый влёт…

Зрачки пантеры – совершенно человеческие зрачки – удивленно расширились.

– Повтори! – разъяренно прохрипела она, обдавая его горячим, словно ветер пустыни, дыханием. Августин, недоумевая по поводу ее возмущения, послушно пролепетал:

– Я тень, я свиристель, убитый влёт. – И поспешно добавил: – Вообще-то я лейтенант сетевой полиции по имени…

Когда человек, пребывающий в ВР, называет свое имя, у него всегда возникает секундное замешательство. Первая рефлекторная реакция – назвать подлинное, «земное» имя – всегда блокируется сервером Координационного Центра. Это нерушимый закон ВР – истинное имя актанта окутано непроницаемой тайной и даже сам актант не имеет права, просто физически не может разглашать его. А свое «аватарное», виртуальное имя приходит в голову далеко не сразу. Но Августину так и не пришлось его назвать.

В тот момент, когда он уже собирался произнести «Джонни Джармуш», наступила непроницаемая тьма. Далекое солнце-сторожевик выключилось.

– Кто бы ты ни был – беги!!! – заорала пантера, убирая лапы с его груди.

Августин понял только одно – СНОВА ОПАСНОСТЬ. Окончательно трезвея, он вскочил на ноги. В его руках мгновенно оказался лук с вложенной в него стрелой. Августин попытался включить инфракрасное зрение – черта с два. Проклятый Утгард вернул все-таки отнюдь не все базовые характеристики его аватара.

– Куда?! Куда бежать?! – спросил он у пантеры.

Вопрос не был праздным. В такой кромешной тьме нельзя было сделать двух шагов, чтобы не удариться лбом о ствол какого-нибудь райского апельсинового дерева.

– Ну ты идиот, легавый, – проворчала пантера. – Садись ко мне на спину.

Августин почувствовал, как в его йоменский гульф ткнулся теплый зад пантеры. Не задавая лишних вопросов, он оседлал свою новую знакомицу. И они понеслись.

Пантера, не в пример Августину, прекрасно видела во тьме. Она неслась по одним лишь ей ведомым тропинкам. Иногда, вся подобравшись, она перепрыгивала через поваленные деревья. Несколько раз под ее лапами раздавался плеск воды и в лицо Августину летели брызги шампанского.

Их все-таки настигли. Из кромешной тьмы за спиной Августина совершенно бесшумно возникло нечто и вонзило в его спину стальные когти.

Мягкая спина пантеры ушла куда-то вниз. Августин, чье тело разрывалось на куски от боли, с ужасом почувствовал, что несется в воздухе.

За спиной раздался чудовищный, леденящий душу надрывный вой сверла. В затылке Августина возникла крошечная точка новой боли. И она росла.

14