Сезон расплаты

Суть в том, что и дома я не чувствую себя, как дома, я не знаю, где мой дом.

Николас провожает меня до двери ванной комнаты, отдает чистые полотенца, натянуто улыбается, желая разрядить обстановку.

Мне приходится дважды помыть голову, чтобы быть уверенной в том, что яичная слизь полностью покинула волосы. Футболка оказалась не менее чистой, поэтому я позволила парню забрать ее в стирку и надела его майку, которая была достаточно длинной, чтобы прикрыть хотя бы задницу.

Нелепо поправляю мокрые волосы, когда выхожу из ванной.

- Спасибо за футболку. – Стараюсь улыбнуться, Николас кивает.

- Хочешь поговорить об этом? О том, что произошло.

Молчу. Хотела бы я рассказать об этом кому-то? Тому, кто бы понял меня, да. Поймет ли он?

Сажусь на край кровати, вытягиваю ноги, как дура рассматриваю свои ногти, накрашенные черным лаком, Николас сидит рядом и пристально наблюдает за мной. Я чувствую его запах на одежде, которую он мне дал. Пахнет свежестью, свободой и силой.

- Я говорила, что я плохой человек?

- Я не настаиваю, чтобы ты рассказывала мне об этом.

- Я хочу. – Говорю неожиданно, кажется для нас обоих. Он смотрит и его невероятной глубины, словно лунные кратеры глаза, говорят, что он готов меня слушать. И я рассказываю, рассказываю обо всем, что произошло в парке, я запинаюсь, но продолжаю говорить, я рассказываю о причине того, почему я оказалась там, почему я позволила каждому яйцу разбиться о мою голову, почему я вообще пошла на поводу у Кэтрин. Николас молчал, он злился,  и я бы поняла, если бы он выгнал меня, но все что он сделал это глубокий вдох, а затем большим пальцем руки он вытер слезу с моей щеки.

- Ребекка?

Ребекка единственная причину появления, которой я не знаю.

- Клянусь, что не знаю, почему она была там. Я никогда.. – Он прикладывает указательный палец к моим губам.

- Я верю тебе.

- Спасибо.

- За что? – Хмурится.

- Это намного больше, чем дают мне другие. Я благодарна. Ты добр ко мне и..

Кажется, я расчувствовалась и это явно лишнее. Николас выплевывает быстрый смешок.

- Это не доброта, Лу.

- Нет?

Вот оно. Сейчас он поступит со мной так же, как и Гарри Стэнфилд, посмеется и скажет проваливать.

- Нет.

Он улыбается мне самой яркой улыбкой на всей планете, а я как дура сижу и хлопаю, испуганными до смерти глазами. – Нет? – Снова повторяю я.

- Ты слишком много предаешь всему этому значения. Твой парень так сильно запугал тебя?

Качаю головой. Телефонный звонок. Пытаюсь встать, Николас останавливает меня.

- Я принесу.

- Кто там?

Протягивает мне мобильник. Уверена, что выражение моего лица становится еще более отвратным.

- Папа. – Говорю сама себе. – Он никогда мне не звонит. - Беру трубку, осторожно, словно предчувствую, что не к добру это.

- Где ты?

Сердце колотится как бешеное.

- На ферме.

- Не ври мне, Саманта.

- Пап. – Это все что я могу сказать.

- Живо домой, где бы тебя ни носило.

Клянусь, все мои органы сотрясаются от звука его голоса. Хочется напомнить, что я давно выросла, но  язык не поворачивается. Ощущение, будто я что-то должна, многое должна моим родителям, не покидает меня. Я ужасная дочь.

- Я.. я.. не могу.

- Я сейчас у миссис Макэвой, она говорит, ты исчезла несколько часов назад, возвращайся домой, тебя ждет сюрприз.

Конец вызова. Сердце грохочет. Не нравится мне этот тон и слово «сюрприз» мне не нравится. Почему отец приехал за мной на ферму?

Поднимаю голову, смотрю на парня, ждущего, что я что-то скажу. Еще один звонок. Не у меня. Ник достает телефон из кармана.

- Да мам. – Вздыхает, отходит в сторону. Разговаривает недолго. Возвращается.

- Мне нужно отвезти тебя домой. – Вижу, как сглатывает ком.

- Что-то случилось? – Тихо спрашиваю я.

Я словно запуганная серая мышка, ненавижу себя, ненавижу.

- Я не знаю.. Твой отец рвет и мечет, моя мать в бешенстве.

Она в бешенстве, потому что он со мной, она предупреждала меня, чтобы я не приближалась к ее сыну, миссис Макэвой знает кто я, Николас – нет.

- Это для твоего блага.

Киваю. Да, конечно, все для моего блага.  Не впутывать бы тебя  в мою жизнь, Николас Янг.

- Моя одежда?

- Немного влажная.

- Пойдет.

***

Кажется, мы ехали вечность, я смотрела в окно и думала о том, как впервые за пять почти с половиной лет отец позвонил мне, и что так сильно могло его разозлить.

- Останови здесь.

Мы приближаемся к соседнему дому посилившихся здесь восемь лет назад зажиточных мексиканцев.

- Я сказала здесь. – Сама не замечаю, как начинаю злиться. Николас кидает на меня быстрый взгляд, смотрит, сжав губы в тонкую линию, но продолжает ехать.

- Я подвезу тебя к дому, ничего плохого не случится.