Сезон свинцовых дождей

Казак сам вышел на контакт с Рублевым. Набрался наглости и завалился к нему в кабинет. Полковник офигел, хотел даже закрыть его. Но в конце концов понял, что без Казака ему никак не обойтись. Увяз он в своей собственной беспомощности. Два дня город сотрясала большая криминальная война – стрельба, наезды, горы трупов. И никакого противодействия со стороны ментов. Надо же было Рублеву как-то отчитываться перед областным начальством. Ну, Казак и предложил ему вариант – списать войну на междоусобицу в стане зареченской братвы. Дескать, группировка распалась на две враждующие бригады. Ну и отсюда весь сыр-бор. Нужно было ставить точку в этой войне, и почетное право на последнее слово Казак предоставил ментам. Но, увы, те оказались не готовыми к тому, чтобы накрыть сходняк зареченских в загородном кафе. Им нужно было время на раскачку. Спланировать силы и средства, выделить людей, составить боевой расчет и т. д. и т. п. А зареченские уже собрались на девятом километре. Их нужно было брать немедленно. Или уничтожать... Короче, Казак направил на девятый километр боевую бригаду. А ментам позволил подобрать недобитков...

В сети к ментам попал сам Садок. На место Тарана метил, типа, крутой. А сломался на первом же допросе. Вернее, это был не допрос, а внушение. От него требовалось только одного – подтвердить, что кафе на девятом километре разнесли зареченские под началом Антона Черкунова, то бишь Тарана. И Садок дал показания. И вряд ли он изменит их до суда. Жить-то охота...

Короче, по материалам всех уголовных дел выходило, что беспредел в городе учинили зареченские. Гасили друг друга, валили по ходу мирных обывателей, жгли банки, взрывали кафе. А Казак со своими пацанами вообще здесь ни при чем. Он всего лишь ждал, когда зареченские перегрызут друг другу глотки. И дождался... Теперь город принадлежит только ему одному. И сам начальник городской ментовки у него в кентах. И с городским прокурором спелся. Уже все тип-топ, а дальше еще круче будет...

– Ты это, Иваныч, волну не гони, не надо! – доброжелательно улыбнулся Казак. – Все путем. Беспредела больше не будет, отвечаю. Хочешь, я в самом деле парней своих под народную дружину подпишу. Ну, чтобы бакланов там с улиц гоняли. Ну, чтобы люди ночью гулять могли. А то, блин, на улицу вечером не выйдешь – или по башке шарахнут или изнасилуют...

– Ты лучше со своими бакланами разберись, – усмехнулся Рублев.

– Это ты про кого?

– Да есть у тебя отморозки. Рынок есть на Ишимской набережной. Там раньше зареченские бал правили, сейчас твои. Так эти твои двух милиционеров избили, один до сих пор в реанимации...

– Это я разберусь! Это я обещаю!.. – для вида гневно нахмурился Казак. – Спросим за твоих милиционеров. И примерно накажем... Рынок на Ишимской набережной, говоришь?

– Если бы только это... Что ты там с Барабулей намудрил?

– Я? Даже не знаю, о чем ты!

– Да ладно, не темни! Все ты знаешь!.. Барабуля сейчас под следствием. Чекисты на дыбах. А нам с ними ссориться никак нельзя... Ты меня понимаешь?

– Да понимаю... А «Новая Эра?» Мы же банк под себя взяли. А Барабуля воду мутить начнет...

Банк серьезно пострадал от пожара. И на бабки его Таран конкретно сделал. Но управляющий жив, работники тоже, а это значит, что банк может функционировать в прежнем режиме. А то, что деньги из хранилища дернули, так это не самая большая беда. Львиная часть активов находится в обороте – займы, кредиты, все дела. И бюджетных денег в хранилище было не очень много. Их Буратаев активно прокручивал через заводы, фабрики... Короче, наладятся дела. Скоро банк будет приносить прежнюю прибыль. Ну а Казак будет снимать пенки. Мало того, через банк он протянет свои щупальца к заводам и фабрикам. Надвигается приватизация, и нельзя прозевать момент...

– Не волнуйся, Барабуля воду мутить не будет, – покачал головой Рублев. – Это я тебе обещаю...

– Ну, хорошо, если обещаешь. Что от меня требуется?

– Девушка нужна, на квартире у которой трубу от гранатомета нашли. Сам знаешь, что не Барабуля его туда притащил...

– Ну, скажем так, догадываюсь... А девушка... Что, найти не можете? – нахмурился Казак.

Уж не грохнули Оксану грешным делом? Надо будет разобраться. Если нет, то надо будет ее найти да ментам сдать. Пусть допрашивают... Ее же втемную нанимали. Казака она не знает, Сухана тоже... А следак ее сам к правильному варианту подведет. Типа зареченские пацаны ее купили... Тут важен сам факт, что ее купили. Если она в этом сознается, то дело против Барабули развалится... Да, наверное, прав Рублев. Нельзя злить чекистов. Они сейчас вроде бы в ауте, но со временем оклемаются и тогда так могут ужалить...

– Хорошо, похлопочу за твоего Барабулю. Только пусть больше не выделывается. А то ведь отправлю туда, откуда не возвращаются. И не посмотрю, что он из Конторы...

С такой же легкостью Казак мог завалить и самого Рублева. И плевать, что он большой ментовской начальник... Полковник интуитивно прочувствовал невысказанную мысль, и вся краска сошла с лица, глаза беспокойно забегали...