Сезон свинцовых дождей

– Он!.. Он сказал убивать!..

– Ясно... Так ты что, раскаиваешься?

– Да!!!

– Ну ладно, тогда живи...

Два спецназовца взяли Клопа под руки и потащили к автобусу.

– Его мы увезем, – прокомментировал их начальник. – А вас похороним... Ну чего стоите, копайте! Или хотите, чтобы мы вас утопили?

Мент в упор смотрел на Жлоба. Серьезность его слов подтверждал светящийся как у волка взгляд. От него исходила злая гипнотическая сила. Жлоб чувствовал, как разжижается и скисает его воля. Руки сами потянулись к лопате.

Орлик тоже принялся рыть себе могилу. Мягкая, с песчаной прослойкой земля легко поддавалась усилиям. Слишком легко... В конце концов Жлоб с ужасом осознал, что яма достигла двухметровой отметки.

– Хватит! – крикнул кто-то из спецназовцев.

Жлоб поднял взгляд и увидел направленный на него автомат.

– Не надо! – крикнул Орлик. – Я раскаиваюсь!

И тут же сильные руки спецназовцев вытащили его из ямы...

Жлоб уже понимал, что менты не собирались никого убивать. Это была чистой воды разводка на понтах. Сначала купился Клоп, много позже сломался Орлик. Сам Жлоб мог упорствовать. Но какой в этом смысл? Клоп и Орлик уже соревнуются, кто больше сольет ментам информации. И уж точно сдадут его самого. В конечном счете окажется, что Клоп и Орлик никого никогда не убивали, а на спусковой крючок жал исключительно Жлоб. И Казака они сдадут. Но Казак-то мертв... Зато Сухан жив. И он ставил задачу завалить Доктора. Но только Жлоб мог показать на него, только он был свидетелем, ну и участником этого факта... Но не станет он сдавать Сухана. Потому что менты не собираются его убивать...

– А ты раскаиваешься? – с высоты своего положения спросил у него спецназовец.

– Ага, счас, – скривился Жлоб. – Давай вытаскивай меня отсюда, мент!

– Тебя отсюда только для эксгумации вытащат! – ухмыльнулся мент.

Жлоб не знал, что такое эксгумация. Но нутром чуял – что-то до жути страшное. И связанное с мертвечиной...

– Моторкин, давай ствол! – скомандовал спецназовец. – Пора закругляться!

Кто-то протянул ему пистолет. Лязгнул затвор. И черное жерло ствола уставилось на Жлоба. Ментовская рука не дрогнула. Но подвел ствол. Осечка.

– Моторкин, что за хрень? – возмутился мент.

– Так а чо делать, китайская штамповка, блин! Где они эту гадость берут? Может, из автомата пальнуть? – предложил невидимый Моторкин.

– Ты что, сдурел? Это же табельный ствол! А если этого хрена мертвого найдут?

– Товарищ командир! Вот еще ствол есть. Из той же партии!

Спецназовский начальник снова взялся за пистолет. Снова прицелился в Жлоба. Но снова осечка... В темную душу Жлоба закралась радость. И тут же сознание электрошоковой стрелой пронзила страшная мысль. А ведь спецназовец в самом деле хочет его убить. И Жлоб жив только потому, что менты конфисковали у каких-то левых левые стволы...

Менту подали третий ствол. И снова осечка...

– Мать твою!.. Моторкин, ты что, не въезжаешь? Мне нужен нормальный ствол.

– Да говорю же, из автомата нужно. Это наверняка!

– А я тебе говорю, дятел, что нельзя из автомата!.. Мать твою, а где стволы, которые мы у этих дебилов взяли? – кивнул мент на Жлоба.

– Так в машине же!

– Ну и какого хрена ты стоишь? Рысью давай!

Спецназовский начальник получил в руку пистолет, который был изъят или у Жлоба, или у Клопа, или у Орлика. В качестве этого оружия Жлоб нисколько не сомневался. Сам лично отстреливал эти стволы. Их чистили, смазывали... Осечки точно не будет.

– Не надо, начальник! – в паническом ужасе заорал он. – Не убивай!.. Все скажу!

От шокового потрясения у Жлоба помутился рассудок. Он плохо помнил, как его вытаскивали из ямы, как на машине куда-то везли, как приводили в порядок. Была залитая ярким светом комната, был ментовской опер с тихим вкрадчивым голосом, был бланк протокола. Хоть и смутно, но Жлоб осознал, что его снимают на видеокамеру... Правда лилась из него в три ручья. Он рассказал, как исполнял заказы Казака, как вместе с Клопом и Орликом убивал людей на Ордынском озере, как Сухан поставил задачу ликвидировать Доктора. Как... Как... Как... Так и накакал целую гору компромата на себя и на своих дружков...

Через пару дней Жлоб оправился от потрясения. И попытался изменить свои показания. За что был переведен из камеры-одиночки в общую камеру. Всего шесть коек и пятеро постояльцев – все как на подбор мощного телосложения.

– Завтра тебя опетушим, – буднично просто сообщил ему мускулистый бугай.

– За что? – удивленно уставился на него Жлоб.

– Да ни за что, – пожал плечами бугай. – «Кум» сказал опетушить, значит, опетушим...

– Так вы чо, на «кума» работаете! – презрительно скривился Жлоб.

– И на «кума», и на РУОП, – обезоруживающе спокойно кивнул бугай.

И потерял к Жлобу всякий интерес. Ему было до фонаря, что думает о нем залетный браток. И на лицах его дружков точно такое же равнодушие. Можно было не сомневаться, что завтра они сделают из Жилина Василия Михайловича дырявого пидора по кличке Василиса...