Сезон туманов

Чья-то рука осторожно тронула Ротанова за плечо. Человек в скафандре стоял теперь рядом. Светофильтр полностью скрывал его лицо, и от этого фигура казалась безликой, похожей на робота или куклу.

Ротанов вспомнил, что в зеркале, перед выходом, он выглядел примерно так же.

Человек делал какие-то знаки, словно поворачивал выключатель. Очевидно, его просили включить радиотелефон. Ротанов выключил его специально, чтобы разговоры монтажников и команды диспетчера не отвлекали его.

«Кто бы это мог быть и что ему надо?» Ротанов щелкнул тумблером. Глухой незнакомый голос сказал:

– Здравствуйте. Вы включили нерабочую частоту. Но это даже лучше. На ней никто не помешает нашей беседе.

– Кто вы? Представьтесь, пожалуйста, – сухо сказал Ротанов.

– Я Грэгори. Академик Грэгори. В свое время я изложил теорию антипространства.

Ротанов вспомнил, что на совете Элсон действительно упоминал фундаментальные работы какого-то Грэгори, но что делает академик здесь, на монтажных верфях, да еще в полном одиночестве?

Словно угадав его мысли, академик сказал:

– Вас, наверно, удивляет наша встреча? Но мое присутствие здесь не более странно, чем присутствие члена Координационного Совета и руководителя крупнейшего отдела Земной Федерации. Очевидно, у нас с вами, так же как и у всех прочих, возникает иногда необходимость подумать в одиночестве.

– Возможно. Как вы узнали меня? – все еще ощущая в этой встрече какую-то неестественность, спросил Ротанов.

– По номеру на вашем скафандре. Если бы вы не выключали радиотелефон, то знали бы, что диспетчеры раза три передавали предупреждение всем бригадирам монтажников о том, что вы в пространстве.

– Жаль, я просил этого не делать!

– Их можно понять. Начальство на объекте не очень желанный гость.

– Но вы что тут делаете? В конце концов, верфь не прогулочная площадка.

– Совершенно верно. Дело в том, что все математическое обеспечение проекта этого корабля принадлежит мне. К тому же я руковожу расчетным отделом верфи…

– Достаточно, – сказал Ротанов, – извините меня. Неожиданные встречи в пустоте странным образом действуют мне на нервы.

– Я искал вас специально и вовсе не для светской беседы. Дело в том, что у меня давно возникла потребность поделиться некоторыми мыслями с человеком вашего склада ума и ваших возможностей. И вот представился подходящий случай.

– Хорошо. Давайте побеседуем.

– Насколько я понимаю, вас волнует отставание сроков строительства. Верфь вышла из графика.

На этот раз Ротанов не удивился и не возразил. Он молча и очень внимательно слушал.

– Вы никогда не задумывались над тем, что окружающие нас вещи сопротивляются усложнению своей сущности? Любое усложнение требует все увеличивающихся затрат энергии. Чем выше уровень сложности, тем труднее преодолеть сопротивление. Конструкции достаточно сложные требуют постоянной подпитки энергией извне просто для того, чтобы поддерживать их в данном состоянии. Иначе они нивелируют, распадаются на составные элементы. Даже очень прочные или хорошо защищенные системы, такие, как ген, например, постепенно разрушаются. Накапливаются ошибки информационного кода, так называемые мутации.

– К чему вы клоните?

– Я только пытаюсь объяснить, почему верфь не выполнила плана.

– Оригинальная теория.

– Если отбросить ваш сарказм, не такая уж оригинальная. Но вы все же послушайте. Представьте себе, что сложность системы превышает необходимый минимальный уровень. Если бы не всеобщая тенденция материи нашего мира к распаду, эта система в конце концов справилась бы с поставленными перед ней задачами. Медленнее, чем система более простая, но все же справилась. Иное дело – в реальных условиях.

Ротанов почувствовал, что разговор имеет для него гораздо большее значение, чем он предполагал вначале. История с верфью была всего лишь вступлением.

– Я вас слушаю, слушаю, – подтвердил он, не скрывая проснувшегося интереса.

– Происходит все это потому, что наша Вселенная, весь наш мир как бы вложен в пакет из антипространства. Оба эти пространства связаны, как разные полюса. Раньше влияние человеческого фактора на эту систему совершенно не сказывалось. Замечу, кстати, что только живая материя способна не подчиняться закону энтропии и, как бы противодействуя ему, из простого создавать более сложное. Так вот, уровень космической деятельности человечества ныне стал таков, что равновесие нарушилось, чаша весов качнулась… Во всяком случае, в результате вашей деятельности рано или поздно должно было появиться что-нибудь вроде Черной планеты. Кстати, как вы ее себе представляете?

– Пока никак. Мы собираемся ее исследовать.