Сезон туманов. Долгий восход на Энне

Она старалась помочь ему как могла, но сил у обоих осталось немного. Все же Ротанову показалось, что они двинулись вперед быстрее. Через некоторое время он заметил, что темнота перед ними уплотнилась, превратилась в сгусток, в верхней части которого угадывались неясные очертания горных вершин. Неожиданно вновь сверкнула молния. Широкий плоский разряд осветил небо и ударил в море позади них. Вода забурлила. Несмотря на то, что место удара отделяло не меньше ста метров, Ротанов почувствовал, как по ногам прошел слабый электрический разряд. В трепетном свете молнии ясно виднелись очертания берега. Они находились уже в мертвой зоне и через полчаса стояли на берегу. Бухточку, в которой они очутились, отделяли от берега отвесные скалы. Недалеко от линии прибоя нашелся защищенный от ветра небольшой грот, выбитый в скалах морскими валами. Здесь было тепло и тихо.

Вода попала за воротник защитного костюма, и Ротанов чувствовал себя так, словно все его тело обложили солеными компрессами.

— Извини. Я должен раздеться и вылить воду.

Она усмехнулась.

— Ничего. Ты же теперь мой муж. Можешь не стесняться.

Он стянул с себя защитный комбинезон. Убедившись, что она все же отвернулась, снял и выжал белье.

Темный рубиновый огонек тлел у него на груди. Камень из диадемы рэнитки стал его постоянным спутником. В трудные минуты его странный живой свет, принесенный неведомо из каких миров, согревал его. Вот и сейчас он снял с шеи цепочку и положил на ладонь трепетную алую искорку и, уже одевшись, заметил, что девушка не отрывает взгляд от его руки. Ее лицо исказило волнение, а губы шептали срывающиеся сбивчивые слова: «Этого не может быть… Не может!» Она едва владела собой.

— Откуда это у тебя, Ротанов? — Она указала на камень дрогнувшей рукой.

— Подарок. Я тебе говорил, что наши колесницы летают на далекие звезды, на одной из них прекрасная принцесса подарила мне этот талисман.

— Перестань разговаривать со мной, как с дикаркой, и оставь свои шутки. Это слишком серьезно!

— Ну а если серьезно, так в одной из дальних экспедиций я встретился с рэнитами. Так себя называли пришельцы из далекого прошлого, победившие, казалось, само время и жестоко наказанные этим самым временем за свое чрезмерное самомнение. — Он осторожно погладил широкие светлые грани и улыбнулся, вспомнив лицо рэнитки, в диадеме которой некогда сверкал этот камень. — Ее звали Вельда. Это ее подарок. Все, что осталось от рэнитов, кроме развалин на далеких планетах и еще, пожалуй, памяти…

— Ты хочешь знать, что это такое?

— Я же тебе сказал — талисман. Талисман на счастье.

— Это не талисман, Ротанов. Это ключ от Хронара.

— Ключ от… — И вдруг он осознал то, что она сказала. — Ты знаешь, что такое Хронар?!

— Еще бы мне не знать! Я была его хранительницей целых… Впрочем, это не важно. Так, значит, ты знаком с моим народом?… Как странно… Иногда мне кажется, что у времени есть своя душа и свой разум. Не зря многие народы строили ему храмы. Иногда в будущем угадываются ростки далекого прошлого. Кто мог подумать, что именно ты знаком с рэнитами? Что именно тебе сделают такой подарок?… Расскажи мне подробнее о вашей экспедиции, — потребовала она. — Как это случилось? Когда?

И он рассказал ей о планете Реане, о своем броске сквозь время, о женщине, что называла его коротко и певуче Ролано…

— Перед тем как лететь сюда, на Энну, я побывал на Реане еще раз и не нашел там никого. А в комнате, где я жил когда-то, на столе лежал камень. Вот, пожалуй, и все. Теперь твоя очередь рассказать все, что ты знаешь о Хронаре.

— Это долгая история, Ротанов. Долгая и печальная.

— Однажды мне пришлось выслушать долгую и печальную историю, связанную с Хронаром. Наверное, в глубинной структуре времени скрыты вещи, на изменение которых человек не имеет права.

Она молчала, словно обдумывала услышанное, а может быть, собиралась с духом, и Ротанов не торопил ее.

— Кажется, я знаю, о какой экспедиции ты рассказывал. Наша была значительно позже. В каждой экспедиции, чтобы избежать случайностей, необдуманных поступков, злоупотреблений, наконец, всегда назначалась хранительница Хронара. Как правило, это была женщина. Может быть, потому, что женщины острее чувствуют ответственность за все живое, а использование Хронара всегда сопряжено с опасностью для различных форм жизни. Без согласия хранительницы нельзя воспользоваться Хронаром. Он мог быть включен только таким вот ключом и только в присутствии той, чьи биотоки отпечатаны в структуре этого кристалла. Я уничтожила свой кристалл. Не было другого выхода. — Она надолго замолчала. И он тоже молчал, понимая, что бывают минуты, когда неосторожный вопрос может причинить человеку сильную боль.

Волны с шумом разбивались о камни одна за другой. Казалось, в самом ритме их скрыто все то же время, все тот же огромный маятник, отмеряющий прошлое и будущее, ошибки и заблуждения, дороги и тропинки, несмотря ни на что, ведущий вперед, в будущее…

Наконец она продолжила свой рассказ: