Сезон туманов

Они выровняли раскачивающийся корабль, повели его вниз. Но их действия хватит на сто метров, и если до поверхности окажется больше, корабль всей массой навалится на опоры, сомнет их и рухнет набок. Даже десяти метров будет достаточно, чтобы превратить машину в груду металлолома... Однако почти сразу он почувствовал мягкий толчок, двигатели отключились автоматически, как только опоры коснулись поверхности, и все стихло. Еще секунду-другую скрипели амортизаторы, легкая дрожь пробежала по переборкам, потом смолкла и она. Корабль прочно стоял на опорах, и, значит, Ротанову удалась эта немыслимая слепая посадка на искалеченном корабле.

Когда Ротанов распахнул дверь входного шлюза, лес вокруг корабля горел. Он горел как-то нехотя, чадящим красноватым пламенем. Деревья прикрывали только опоры, вся остальная громада корабля вздымалась высоко над ними и была отличной мишенью.

От дыма пожара солнце казалось фиолетовым, почти красным... Оно уже касалось горизонта, когда Ротанов заметил движение на дальних подступах к кораблю. По тому, как свободно, не прячась, шли люди, он понял, что это не синглиты.

Они радовались кораблю, как дети новой большой игрушке. Разошлись по всем отсекам, разглядывали каждый механизм. Пришлось временно перекрыть помещения, где незнакомые с устройством корабля люди могли попасть в опасную ситуацию... Когда немного утихла радость от благополучного исхода сложной операции, стали думать, что делать дальше.

Охотники захватили на окраине города три ракетные установки, обстрелявшие его корабль, и вывели их из строя. Но могли быть другие, еще не известные разведчикам. Поэтому решили подниматься с наступлением полной темноты. До базы оставалось всего десять километров. Ротанов надеялся выполнить этот последний подскок с включенными локаторами.

По сведениям охотников, с наступлением темноты всякая деятельность синглитов прекращалась. Это было как-то связано с их биологией, и в этом еще предстояло разобраться, сейчас же важно было другое: управляющие передатчики синглитов не смогут помешать. Ночью страшны только люссы. Но никакой люсс не сможет пробиться сквозь поле корабельной защиты.

Через час после наступления темноты корабль плавно опустился на площадку совета около основной базы колонии.

...Это было немыслимо! Ротанов отбросил очередной блок... Десятый день он сидит на площадке перед кораблем, стараясь разобраться хотя бы в основном принципе, на котором работала чужая аппаратура, набитая в четыре пластмассовых куба. Примерно девятьсот контактных точек обнаружил он на поверхности. От них вглубь уходили тонкие, как волос, проводники. На экране электронного искателя он мог просматривать все содержимое блока, слой за слоем, и все равно ничего не понимал. Там не было ни одного активного элемента. Ничто не усиливало электрический ток, никуда не подходило питание, и все-таки ток был внутри этой сумасшедшей схемы, Целые потоки электронов шли в различных направлениях, усиливались, ослаблялись, словно бы сами собой, по щучьему велению, меняли направление движения... Мало того, вся схема этого куба не была постоянной. Она менялась, и там, где недавно были накопленные на невидимых емкостях электрические потенциалы, при следующем просмотре он мог обнаружить все, что угодно, начиная от индуктивности и кончая односторонней проводимостью кристалла. Куб и сейчас что-то выдавал из своего непостижимого нутра на все свои выходные точки, дикую смесь непонятных электрических сигналов...

В этом куске кристаллической массы был ключ к основной проблеме. К возвращению домой земных кораблей... Между прочим, и его корабля тоже... Прежде чем разработать план дальнейших действий, он должен был знать, способна ли их электроника заменить земной компьютер... В том, что она способна на многое, он уже не сомневался, но ему нужно было установить порядок сложности задач, которые может разрешить один такой блок, и узнать хоть приблизительно, сколько блоков понадобится для расчета пространственного перехода, возможно ли принципиально решение подобных задач с помощью этой электрической абракадабры...

Два человека спускались к нему по тропинке. Он просил не беспокоить его без крайней необходимости и сейчас с раздражением смотрел на приближавшихся людей. Прежде чем они подошли, он уже взял себя в руки. Само раздражение говорило о том, что пора сделать в работе основательный перерыв.

К нему подошли доктор и председатель совета. После посадки корабля без участия Ротанова не решалось ни одно важное дело. Корабль стал как бы центром, вокруг которого сосредоточились все надежды колонии на ближайшее время...