Сезон воронов

Отец выслушал эту тираду молча, с бесстрастным лицом. Только глаза его двигались – глубоко посаженные глаза на изможденном лице. Гленлайон поочередно смотрел то на дочь, то на ее спутника Макдональда.

– Теперь вы! Как вы оказались с моей дочерью, поганец?

– Папа!

– Марион, закрой рот!

Лицо лэрда побелело от гнева.

– Я сопровождаю вашу дочь туда, где она будет в безопасности, сэр!

– Вы за идиота меня держите? Моя дочь – в безопасности в руках мужчины из Гленко! Пресвятая дева! Рассказывайте свои басни кому-то другому, Макдональд!

– Он говорит правду, – подтвердила Марион, которую рассердила реакция отца. – Ему поручили охранять меня.

– Кто же ему дал такое поручение, ты можешь мне сказать?

– Аласдар Ог Макдональд и…

– Аласдар? Что я слышу, дочка! Что ты забыла в проклятой долине?

– Она была не в Гленко! Она была в…

Дункан умолк и посмотрел на Марион, которая стояла и кусала губы от отчаяния. Выбора у нее не оставалось: нужно было рассказать отцу правду.

– В Инверари, – пробормотала она едва слышно и опустила глаза.

– Что? Повтори-ка!

– В Инверари! Я была в Инверари, а потом оказалась в лагере якобитов.

Лэрд кивнул. Заявление дочери ошеломило его. Марион сцепила руки за спиной – совсем как ребенок, ожидающий наказания.

– Что ты там делала? Это ты сказала Арчибальду, что я поведу своих людей в Лорн?

Голос Гленлайона дрогнул от дурного предчувствия.

– Нет. Как ты мог такое подумать?

Лэрд Гленлайона упрямо не отрывал взгляда от луки седла, которую сжимали его пальцы. Глаза его были пусты, лицо искажено тревогой. Марион подбежала к нему и вцепилась обеими руками в полы отцовского пледа.

– Клянусь тебе, папа! Это не я!

Он закрыл глаза и тряхнул головой, потом перевел взгляд на дочь.

– Я озвучил этот план только сегодня утром. Заранее об этом знали только твои братья и ты.

– Кто-то из слуг мог услышать, такое возможно! Молли постоянно подслушивает под дверью! Она могла проговориться.

Лэрд Гленлайона провел рукой со вздувшимися венами по лицу. Рука остановилась на уровне губ. Он размышлял. Дункан рассматривал человека, которого в его клане так яростно ненавидели, – сына палача, погубившего десятки жизней его родичей. «Господь свидетель, да ведь я сейчас пытаюсь спасти шкуру этого самого Гленлайона!» – подивился он про себя.

То была их вторая встреча. В первый раз они столкнулись давно, пять лет назад. Тогда Дункану было всего четырнадцать. С несколькими мальчишками-сверстниками из Гленко они отправились в Гленлайон, чтобы украсть своих первых коров. Лэрд поймал их на месте преступления и отвел к границе, разделявшей их земли, под прицелом своего мушкета. Потом, наподдав каждому под зад, он сказал, что на этот раз их, сосунков, прощает, но пускай это послужит им уроком. Если он еще раз поймает их на своей земле, то повесит без лишних разбирательств, благо ветки у деревьев в Гленлайоне крепкие… «Вы хотели показать себя мужчинами, вот с вами и обойдутся, как с мужчинами!» – пригрозил он, давая понять, что его милосердие небезгранично.

Дункан невольно улыбнулся. Он не считал, сколько раз возвращался в долину Гленлайон с того дня, но всегда старался провернуть дело так, чтобы не быть пойманным. Урок, извлеченный из своих злоключений, он усвоил надежно.

С тех пор хозяин долины Гленлайон сильно постарел. Они с его отцом, скорее всего, были ровесниками, но лэрд выглядел лет на десять старше Лиама. Кожа натянулась на впалых щеках с выступающими скулами, поблекшие от усталости и печалей голубые глаза утонули в глазницах, что подчеркивало форму черепа. Плечи его поникли под тяжестью долгов – наследия, оставленного капитаном Робертом Кэмпбеллом. Он потерял здоровье в попытках вернуть то, что отец легкомысленно продал, чтобы заплатить за свои проигрыши и за виски. Неудивительно, что никого из своих сыновей шестой лэрд Гленлайона не назвал Робертом.

– Объясни, что ты делала в Инверари! – потребовал он, сердито глядя на дочь. – Не слишком ли далеко ты забрела от Честхилла во время прогулки, Марион? Или ты шпионила?

Девушка вздрогнула – настолько холодно и отчужденно прозвучали слова отца. Лицо ее побледнело. Между ними повисло тягостное молчание. Расценив его как признание вины, Гленлайон выругался.

– Папа, я позже тебе все объясню! Сейчас не время!

– Для кого ты шпионила?

Марион пришлось уступить. Понурив голову, она тихо ответила:

– Для Бредалбэйна.

Имя затерялось в складках плаща, который она перебирала дрожащими пальцами. Лицо Гленлайона исказилось от гнева.

– Будь он проклят! Как он посмел использовать мою дочь? Как посмел? Мало ему того, что он диктует, что мне делать, и унижает перед другими лэрдами, так этот деспот еще и сделал из моей дочери…

Он не закончил фразу. Ужасное слово так и не сорвалось с его губ. Но Марион догадалась.

– Ты думаешь, что я… что я через постель узнавала то, что хотела? Вот как ты обо мне думаешь! Вот как ты доверяешь своей дочери, плоти от плоти твоей, крови от крови твоей!

Та самая кровь, о которой только что упомянула Марион, прилила к лицу лэрда.

– Я такого не говорил.