Сезонное обострение (СИ)

Он с воплями рванул на Даниловича. Тот отскочил в сторону, и вилы вонзились в яблоню. И пока мужик пытался их вырвать из дерева, старик рубанул по ним топором. В результате чего его противник завалился на спину с обрубком черенка в руках. Данилович подскочил к нему, собираясь схватить его за шевелюру. Но мужик с недоразвитой рукой оказался проворным, он перекатился по земле, и, не вставая на ноги, сделал старику подсечку. А затем накинулся на него и вырвал топор из рук. После чего попытался обрушить его на голову старика. Но отец Жабы прикрыл голову руками. Остриё топора перерубило запястье правой руки и рассекло бровь. Мужик с недоразвитой рукой возможно и убил бы Даниловича этим ударом, будь в его руках чуть побольше силёнок. Он вновь замахнулся топором, но за забором со стороны грунтовой дороги раздался вой сирены. К дому приближались сразу две милицейские машины. Понимая, что дело дрянь, мужик швырнул окровавленный топор на землю, бросил взгляд на своего бородатого товарища и рванул к забору, перемахнул через него и скрылся в переулке между двумя соседними домами.

2.

Жаба очнулся в тот момент, когда спасатели вытягивали его из машины. Командовал всем парадом Бубнов. Он вместе с Рябовым ехал на помощь отцу Дмитрия. Увидев перевёрнутую машину возле дороги, майор хохотнул:

— Доездился наш Шумахер.

Оставив Георгия спасать друга, Рябов поехал дальше. Бубнов вызвал сразу скорую помощь и спасателей. Жабу конкретно запечатало в машине. Только одна задняя дверца кое-как открылась, остальные не поддавались ни в какую.

— Что опять газ с тормозом перепутал? — подколол друга Георгий, когда спасатели уложили его на носилки и понесли к машине скорой помощи.

Жаба слабо улыбнулся. Голова разрывалась на части. Он ещё не оклемался от удара лопатой по голове, как на тебе — получай новое сотрясение! Такое бесследно не проходит. Попал он конкретно. Все остальные части тела вроде были целыми. Какой-то сильной боли он не ощущал. Возможно, сказывалось шоковое состояние.

В больнице через час после того, как его привезли и определили благодаря связям Бубнова в одиночную палату, он смог спокойно встать с кровати. И это вселило надежду на то, что всё обойдётся.

В одиннадцатом часу ночи к нему в палату зашёл майор Рябов невысокий жилистый мужик, одетый с иголочки. Жаба очень ждал его, потому что только в общих чертах знал, что произошло с его отцом. Павел сел на стул возле кровати и начал рассказывать:

– Ты бы видел, сколько там было кровищи. Я уже думал всё — опоздали! Батька твой, тоже мне, герой-маразматик, блин! Какого хрена он один на двух здоровых мужиков кинулся? Рэмбо, мать его!

— Да, он у меня такой, — вздохнул Жаба. — Всё сам!

— Кого-то мне это напоминает, — хохотнул Рябов. — Меня, как приехали, ноги сразу почему-то за дом потянули. Я бегом туда. Вижу, сидит на траве и смотрит осоловелыми глазами на запястье, которое болтается на куске коже. Я ему здрасьте, а он ноль внимания. Сидит себе, истекает кровью и ничего не соображает.

— Боже мой! — взвизгнул Жаба. — Убью всех этих сук! Сразу, как только увижу.

— Не переживай, он их всех убил.

— Чего?!

— Шучу я, шучу, — заржал громко Рябов. — Слушай, что было дальше. Я бегом назад — к машине за аптечкой. Короче, перетянул я жгутом твоему батьке плечо и на лбу маркером написал время, на рану наложил марлевую повязку. В машине ему совсем поплохело. Он глаза стал закатывать. Я его нашатрырём в чувства привёл малёха. Изо всех сил по щекам лупил, старался, чтоб он не вырубился. Петрович в это время с полиэтиленовым пакетом пришёл, в нём несколько замороженных окорочков. Туда мы отрубленное запястье и опустили. Дождались скорую, и рванули в больницу к Минаеву. Он нас уже там ждал. Кисть пришили, но вряд ли она сохранит свои функции. Сердечко во время операции у твоего батяни остановилось. Но Минаеву удалось вытащить твоего батьку с того света. Не врач, а бог прям, другой бы вообще за такую операцию не взялся. Культю твоему отцу оставил бы и всё на этом.

— Спасибо, Пашка, я твой должник! — пробормотал Жаба и на его глазах навернулись слёзы. — Господи, хорошо, что я именно тебе позвонил.

— Ещё какой должник! — воскликнул Рябов. — Бутылкой коньяка и чебуреками не отделаешься. Я вот, например, никогда шашлыка из баранины не ел.

— Намёк понял.

— И ещё жене шубу хотел купить.

— Покупай, кто тебе мешает.

На лице майора расползлась улыбка, и он замотал головой.

— Жаба-Жаба! Это тоже намёк.

— Неужели! Если ты про ту тысячу баксов, что мне дал Кабардин, то я обязательно с тобой поделюсь. Только сначала её надо отработать.

— Нет у тебя этой тысячи… я же знаю.

— Этой нет, будет другая. Не переживай, всё что я тебе должен, отдам.

— А я и не переживаю. Батька твой нам доброе дело всё-таки сделал. Теперь у нас есть один хмырь, который нам обязательно всё расскажет. Уж, я постараюсь. Завтра с утра возьмусь за него, Бубнов мне поможет.

— Чего эти дурни к батьке на участок полезли?