Сфера 17

До машины нужно было пройти пару сотен метров. Николас едва поспевал за Эрвином. Тот снова впал в запредельное равнодушие ки-мастера и шёл стремительно. Мёртвая девочка беспечно парила рядом с Николасом, мило улыбалась и уверяла, что распоряжения уважаемого клиента выполнены, полиции она уже сообщила. Охрана орбитальной стоянки «Лепесток» вызвала специалистов, щебетала она, они сейчас же приступят к демонтажу подозрительного устройства и выяснят, кто перебил номер, но по данным полицейских отчётов преступления такого рода раскрываются только в десяти процентах случаев, так как устройства слишком быстро самоуничтожаются, а в планетарной сети очень легко замести следы. Сколько времени уйдёт на демонтаж, спросил у неё Николас и услышал: около суток. Велик риск, что устройство просто взорвётся. Чтобы клиенты «Лепестка» не потерпели убытки, все корабли поднимут со стоянки и отведут на другие. Это займёт время. Добрый день, господа, чем могу служить?

Николас невольно остановился. Да, рассеянно думал он, и впрямь надо поторопиться, иначе будет нервотрёпка… Перед ним, полупризрачные в ослепительном свете, серебрились опоры многоуровневой стоянки.

Прошу прощения, смущённо сказала девочка, у меня сбой. Это не вам. Прибыли новые клиенты.

Небесная лазурь над стальными дугами перекрытий выронила серебристую каплю машины.

Николас поднял голову, проводил мобиль взглядом. Надо же, подумал он, неужели такие ещё летают? А выглядит как новый. Коллекционный или по индивидуальному заказу сделан? Наверняка кучу денег стоит. Девочка мультиплицировалась, её неточная копия (блондинка с локонами вместо брюнетки с косами) отправилась встречать нового гостя. Николас бросил в его сторону последний взгляд. Что-то требовало внимания, вселяло тревогу, но он не мог понять, что…

Каплевидный дизайн вышел из моды очень давно. Такие модели даже на Циалеше были антикварными. После войны все гражданские машины стали вариациями на тему универсальных истребителей, во всяком случае, повторяли их резкие крылатые очертания. Нехищная, мирная капля… антиквариат? Что потерял владелец антикварной машины на стоянке для бедных студентов?

…Эта машина не была антикварной.

Она была импортной.

Из «капли» вышла женщина в белом комбинезоне со множеством ремешков.

На секунду Николасу показалось, что он узнал Тики Реа. Но эта мантийка выглядела старше и больше походила на человеческую женщину. У неё даже формы имелись. Пушистые рыжие кудри лежали на хрупких плечах. Мёртвая блондинка что-то вежливо зажурчала, но её проигнорировали и она исчезла. Темноволосая версия ИскИна окликнула господина Реннарда и сообщила: это к вам. Мантийка шла к голограмме и Николасу, плавной бесшумной походкой призрака. Подойдя, улыбнулась. Она была чудесно красива. Вблизи мантийка казалась ещё старше, на человеческий возраст — лет сорок, то есть в действительности ей перевалило за сотню, но улыбка её оставалась улыбкой юной девушки, ласковой и весёлой.

— Меня зовут Эло Ниир, — просто сказала она.

— Очень приятно. Чем могу служить?

А ведь меня предупреждали, вспомнил Николас. Доктор предупреждал, что нельзя разговаривать с мантийцами. Какого чёрта я ей ответил… особенно сейчас. Чего она хочет? Ведь это наверняка… это же…

Мысли остановились.

Николас недоумённо смотрел на рыжую женщину. Чудилось, что от него только взгляд и остался: он совершенно перестал чувствовать своё тело. Рыжая мантийка улыбалась ему, как старому другу. Её фигура словно испускала свет: белый материал комбинезона отражал солнечные лучи, а на завитках рыжих кудрей прыгали искры. В ней было что-то очень приятное, на неё хотелось смотреть и смотреть. Нечто притягательное и светлое: неистощимая радость жизни, сила деятельного добра… в непрозрачных, словно эмалевых голубых глазах её светились забота и внимание, и прекрасная Эло Ниир походила на доброго врача.

Они стояли на припёке, время перевалило за полдень, свет стал опасным для всех, кто не родился на Сердце Тысяч, но странным образом он больше не казался Николасу чрезмерным. Наоборот, тёмные очки стали лишними, они мешали, и Николас их снял. Диоптрий в них не было, тем не менее, без очков всё как-то утратило чёткость… Прочные опоры стоянки искривились и задрожали, свет расслоился, точно нефть, на лёгкие и тяжёлые фракции, горизонт исчез, затянутый плотным перламутрового оттенка туманом, потом всё вокруг окутал туман.

Солнца больше не было видно. Свет исходил от Эло Ниир. Волосы её развевались, она сияла.

И тревога ушла — вместе с солнцем. Сердце билось ровно, пульс едва приметно замедлялся с каждым ударом. Дыхание стало неглубоким. Эло Ниир шагнула вперёд.

— Я хочу с вами поговорить, — сказала она.

Она по-прежнему улыбалась, но отстранённая радость ушла из её черт. Теперь она выглядела уставшей и озабоченной — красивая немолодая женщина, учительница и мать. Николас встряхнулся, пригладил волосы. Оцепенение прошло. Стало легко. Наступило время покоя.

— Конечно, — сказал Николас. — Что случилось?