Сфера

Максимилиан Мортимер, семикурсник-слизеринц, оторвал взгляд от драки в воздухе. На слизеринскую трибуну накатывала разъярённая толпа и ему стало страшно. Нет не так, стало просто жутко! Толпа подалась назад, стиснув его со всех сторон. Какой-то крупный гриффиндорец расшвыривал всех со своего пути. Вопли падающих вниз слизеринцев, визг перепуганных девиц, треск ломающихся досок и разрываемой одежды оглушали. Максимилиан как в замедленной магловской киносъёмке видел, как темнокожий гриффиндорец опускает на его голову дубинку. Удар, боль и темнота.

Генри Гонт был зол. Начавшийся матч по квиддичу его особо не интересовал. Если бы не игра с командой Гриффиндора, так он вообще бы не пришёл. «Это маглолюбивое отребье совсем распоясалось, — думал он, — прав отец, во всём прав. Это трусливое стадо баранов никогда не изберёт сильного министра, такого как Тёмный Лорд, а без него мы обречены на вымирание. То — нельзя, это — запрещено, скоро всю высшую магию запретят. А на континенте такое никому не приходит в голову. В Дурмстранге не защиту от тёмных искусств изучают, а сами тёмные искусства. Как можно выучить защиту от чего-то, не поняв сам предмет?» Тут его размышления прервались начавшейся дракой в воздухе. «Совсем полоумные львы спятили! — мысленно возмутился Гонт. — Малфоя сшибли с метлы, а мы опять виноваты будем?» В глазах потемнело от злости. В этот момент толпа гриффиндорцев ринулась на слизеринскую трибуну и началась драка. «Так, палочки могут после проверить!» — подумал он, доставая фамильный кинжал, подаренный отцом на день рождения. Когда Маклагген мощным ударом отправил в нокаут соседа Генри Гонта, молодой слизеринец ударил его кинжалом в левый бок. Заговорённый клинок вошёл по самую рукоять. Гонт выдернул кинжал, пригнулся от пролетающей над головой дубинки и поймал удар коленом в зубы. Тут же кто-то прошёлся по его рёбрам. «Теперь лишь бы не затоптали», — успел подумать Генри и отключился.

Глава 4. Разбор полётов

8 октября, Шармбатон.

Гермиона Грейнджер сидела в библиотеке и пыталась читать. Буквы расплывались, мысли витали далеко. Учёба здесь ей давалась тяжело. Хоть она и знала язык, но учиться по учебникам на французском было трудно, очень трудно. Тем не менее, перевод в Шармбатон был необходим, она не жалела об этом решении. Возможно, кто-то подумал, что Гермиона Грейнджер уехала, потому что испугалась. Испугалась жестоких нападений Упивающихся, возродившегося Тёмного Лорда и нового, непонятного ей Поттера. «Гарри — убийца, как он мог! Спросить бы, да ведь нет возможности… Что его толкнуло на это? Что там произошло, почему? Гарри всегда был так добр, так благороден, даже к домовым эльфам, и вдруг массовая бойня маглов…» Всё это настолько выбивалось из её привычной картины мира, что Гермиона не знала как реагировать. Всю неделю после суда над Гарри она не могла спать, почти не ела и ходила как во сне. Откровенно говоря, она и надеялась, что это сон — жуткий, непрерывающийся кошмар, она утешала себя, что нужно немного подождать, и всё утрясётся, солнце взойдет, и она наконец сможет очнуться. Но солнце не взошло. На вторую неделю она стала принимать зелье сна без сновидений, а еще через две — улетела во Францию.