Сфера

А что в этой кабине делать? Ведь ничего не помню, тогда я сразу в пассажирское кресло сел, в иллюминатор смотреть принялся. Ничего, кнопки понажимаю, страшнее будет.

Сейчас! За поворотом… Мыс Канаверал-бис, добро пожаловать, дорогие туристы! «Челнок» на месте и лестница на месте, горючее, спасибо Джимми-Джону, никогда не кончается.

То, что доктор прописал!

[…………………………..]

Расслабился только в пилотском кресле, когда шлем надел. Комбинезон проигнорировал, перегрузки в прошлый раз почти что и не было, это не просто «челнок», а «челнок» системы «Джимми-Джон-1». Специально для рыжей придуман, чтобы делом Ежика занять…

С какой кнопки начнем? А, все равно! С этой, покрасивше будет. Целимся…

А что там за шум? Никак на лестнице?

[…………………………..]

— Убери руки! Не трогай!..

Мирца поглядела на пульт, вздохнула.

— Во-первых, вон из моего кресла! Во-вторых… Смерила меня презрительным взором, наморщила нос.

— Во-вторых, надевай комбинезон. Здесь все достаточно реально, потом кишки от пола отскребать придется. Надевай, а я проверю. Твое кресло — сзади. Убирайся и не мешай.

Убираюсь. Не мешаю. Вспомнить бы, как комбинезон надевать! Вроде ОЗК, что ли?

— И, в-третьих…Задумалась, помолчала.

Засмеялась.

— Какая же ты сволочь, Тимми! И все-таки я тебя трахну!..

…Живой рыжий Ежик смеется.

67. БОГИНЯ СНОВ (Rezitativ: 3’38)

…Гроза? Едва ли, здесь осень, трава желтая, как в городе мистера Хайда, ветер до костей продирает. И еще тучи…

Небо исчезло, спряталось. Серые тучи — серые туши, наползли, сомкнулись, потемнели.

Обступили мя тельцы тучные мнози…

— Это действительно Австралия?

Знакомый смех. Ежик, естественно, неглиже, но на этот раз вне пределов видимости. Лежим темечком к темечку, слегка соприкасаясь черепами. Рыжей — свой кусок неба, мне — свой.

— Пока — еще картинка, Тимми. Прописана лишь взлетная полоса, центр управления — и по километру в стороны.

Тоже неплохо! Тем более при этом центре (с локаторами, как у взрослых) обнаружилась неплохая сауна — с огромным бассейном и стеклянным потолком. Вот и лежим мы с Ежиком темечком к темечку под сенью серого тучного стада, заполонившего австралийское небо.

Обступили мя тельцы тучные…

— Тимми, я живая, правда?

— Как Ленин. Только без мавзолея.

— Импотент!

— Уже было.

Мчатся тучи, вьются тучи… Это на севере, где весна, мчатся и вьются, а тут, среди австралийской осени, они никуда не спешат. Сошлись, столпились, налились чернотой. Неужели гроза? Гроза осенью, гроза во сне… Очередное чудо Джимми-Маниту.

— А знаешь, Тимми, теперь планета, весь мир вокруг — это я. Смешно, правда?

— Постой! Раньше это был файл, искусственный сон Джимми-Джона. Значит, он подготовил для тебя место… Как для Альды! Ты теперь — хозяйка мира? Богиня?

— Этим Джимми и хотел меня воскресить. Объяснял, уговаривал. А я все представляла, как меня на стол в белом платье кладут. Пока ты, сволочь, не объявился!

— «Сволочь» — тоже было.

Не видать нам грозы! Так и станут эти серые толпиться, пихаться неровными боками, заполнять простор. Ни единого клочка синевы — только бесформенная масса, густеющая, твердеющая на глазах. Мы еле успели нырнуть в последний светлый коридор между сходящимися облачными фронтами и коснуться колесами бетонки. «Челнок», конечно, набит аппаратурой, но береженых и Джимми-Джон бережет. Если он не шутил, погибшие на этой планете сюда не возвращаются. Все, как у взрослых.

Обступили мя тельцы…

— А что тут еще есть, на твоей планете?

— Интереснее не что, а кто. В доме Джимми, в «клубе», как он выражается, прописано несколько…

— Големов?

— Големов. Обычная обслуга. Больше никого, моя Земля еще пуста, Тимми. Гости заглядывают, но ненадолго. А вот кого Джимми хочет тут постоянно поселить? Как я понимаю, есть еще кандидаты — кроме нас с тобой.

— Кандидаты на бессмертье? Скажи своему Джимми, чтобы меня из списка вычеркнул. Каждый день рисковать, что тебя зверски изнасилуют в особо извращенной форме?

— А придется!

Тучи уже над самым стеклом — прилипли, налипли, навалились серыми тушами, уставились слепыми провалами-глазницами. Мы с Ежиком в западне, нам не выбраться, не взлететь в далекое небо на волшебном «челноке», в котором никогда не кончается «горючка». А мы и не выбираемся. Незачем, меня все равно выдернет отсюда безжалостный будильник (шесть утра, первая пара!), а богиня Мирца теперь дома — всюду дома, в любом уголке Прекрасного Нового Акульева мира.

Happy end? Зрители утирают платочками слезы, глядя на темный экран, влюбленные целуются, даже не вставая из кресел.

Обступили мя…

— Я не шучу, богиня Мирца! Я нажал зеленую кнопку только из-за тебя. Хотел узнать наверняка, хотел удавить этого хвастуна-балабола!..

И выпить с ним, не чокаясь… Знаю, маленький скверный Тимми. Твоя тетушка может пообещать лишь Одно — поступить так же. Но ты нужен Джимми, очень нужен!

— Нет. Скоро меня разбудит будильник и… И все! Я не вернусь сюда, рыжая! Не хочу. Забуду — я умею забывать.

— Забудешь? Все забудешь? Даже Альду?

— Даже ее. Нет смысла помнить. Думал поговорить с Акулой, но понял — бесполезно. Если бог сказал «нет»…

— С богом поговорю я.