Сфера разума

Ученый-пастух все так же сидел на бугорке, глубоко задумавшись. Сейчас он, наверное, советуется со Сферой Разума. Василь уже знал, что Сфера общается и с ним, и с другими детьми. Но пока лишь внешне - с помощью фей, русалок, дриад и других природных существ. Нет, у взрослых общение более глубокое, телепатическое. Перед ними - вся историческая память и все знания человечества. Сейчас дядя Антон, может быть, даже видит своих коллег ученых-"лошадников", живущих в разных странах. Он разговаривает с ними, спорит. Уже не один год они работают с опытным табуном. С помощью Сферы они меняют наследственность лошадей и динамику биотоков. Все это Василь слышал от дяди Антона. Ученые хотят, чтобы обыкновенные лошади стали чуть ли не сказочными. Кое-какие успехи уже есть. Многие их подопытные бегают со скоростью триста километров в час. Но зачем? Об этом Василь спросил у пастуха, когда тот освободился.

В ответ услышал удивительные вещи. Оказывается, некоторые его питомцы могли бы покрыть в час чуть ли не тысячу километров, если бы не сопротивление воздуха. Но скорость не главное. Ученые добиваются, чтобы их кони свой немыслимый бег в пространстве превращали в бег во времени. Василь знал, что где-то в космосе время и пространство могут взаимно переходить друг в друга. Но чтобы такое на земле? Да еще с лошадьми?

- Именно с лошадьми,- убеждал ученый-пастух.- Миллионы лет естественная эволюция словно растила их для этого. Смотри, какое благородство, какая целеустремленность линий и форм! Так и кажется, что кони вот-вот сорвутся с места и, мелькнув в пространстве, умчатся в тысячелетия. Но природа не создала их такими. Не смогла одна. Вот мы и хотим помочь ей.

- А не уйдет ли случайно Стрелка в прошлое от своего жеребенка?

- Нет, Стрелка и другие взрослые лошади лишь переходные экземпляры. Но их потомство... Твой Орленок, Витязь, Метеор нас обнадеживают. Может быть, они вырастут настоящими хронорысаками.

- Хроноптицы! - вспомнил Василь.- Я читал фантастический рассказ о хроноптицах.

- Это что. Недавно вышла интересная книга. Там уже не хроноптицы улетают, а люди уходят в прошлое. Уходят просто пешком и шагают по пыльным дорогам столетий. Да вот она, держи.

Василь взял из рук пастуха фантастический роман, который так и назывался "Пыль столетий". И написал его...

- Дядя Абу! - воскликнул пораженный Василь и вскочил на ноги.

- Почему дядя? - улыбнулся пастух.- Абу Мухамед живет далеко, и ты не знаешь его.

Но Василь уже не слышал, о чем говорил пастух. В его ушах свистел ветер он мчался в село, чтобы поделиться новостью с ребятами.

У крайних хат на вершине вербы вертелся ворон Гришка и с любопытством посматривал вниз. Василь смекнул: это неспроста. И верно: под вербой сидел сам автор и беседовал с сельской ребятней.

- Вот! - Запыхавшийся Василь поднял над головой книгу.- Смотрите!

Ребята передавали друг другу роман и с уважительным удивлением поглядывали на дядю Абу. А тот с равнодушным видом повертел книгу в руках, потом отбросил ее в сторону и с подчеркнутой скромностью сказал:

- Ерунда.

- Ер-рунда,- четко подтвердил Гришка.

Дядя Абу рассмеялся и погрозил ворону пальцем. Чувствовалось, однако, что Гришка крепко уязвил его авторское самолюбие.

- Я еще не такие книги напишу! Вот увидите! - с мальчишеской запальчивостью воскликнул дядя Абу.

После полудня Василь, желая познакомить дядю Абу и ребят с ученым-пастухом, повел их в поле. Становилось душно. В травах почему-то притихли кузнечики, и даже в роще Тинка-Льдинка перестали петь синицы.

- Верный признак,- сказал дядя Абу.- Скоро будет гроза.

Ребята не поверили - уж очень чистым и по-июньски синим было небо. Но минут десять спустя, когда показался табун с ученым-пастухом, неведомо откуда прилетела туча, черные крылья которой вскипали по краям белой пеной. С шипением и свистом, с какой-то театральной яростью на ребят накинулась гроза. Те криками приветствовали ее, потом вприпляску и с хохотом бросились под зеленую крышу того самого тополя. Там было сухо, и лишь меж корней тоненькими ручейками потекла откуда-то вода.

Под сабельными взмахами молний белым пламенем озарялись луга, гасли и снова вспыхивали. За дождевыми струями сизыми призраками бродили лошади, кусты и деревья колыхались и дрожали, становились смутными и расплывчатыми.

Но самое удивительное творилось с пастухом. Солидный ученый бегал, как мальчишка. Возбужденно приплясывая, он вглядывался в ветвящееся огненными змеями небо, спешил от одной лошади к другой, всматривался в них и к чему-то будто прислушивался. Видимо, под влиянием ливней и грозовых разрядов с его питомцами что-то происходило, что-то скрытое и непонятное для непосвященных. Природа, догадывался Василь, творила хронорысаков.