Сфера влияния

Доброта начальства по отношению к штрафникам закончилась одновременно с сигналом «Подъём!», прозвучавшим строго в обычное время и ни минутой позже. Хотя — нет. После подъёма выяснился ещё один приятный момент — оказалось, что обязательная утренняя пробежка ушла в прошлое. Теперь штрафники после подъёма и утреннего моциона двигались прямо в столовую, причём уже надев скафандры. Скафандры, кстати, одевали «не по инструкции» — прямо поверх комбинезона. Положенное «бельё» не напыляли. В принципе, еда в скафандре со снятым шлемом не сильно отличалась от еды без скафандра. Поднял забрало и кушай. Только ложку рукой в бронированной перчатке держать было не очень удобно. Сашка Карлаш по этому поводу пробурчал в пространство перед короткий спич на тему, а почему бы не надеть скафандры, как обычно, после обеда. На что сидевший напроив него Левинзон, решивший, что этот риторический вопрос обращён к нему, пожал плечами и ответил, что, наверное, скафы надеваются сразу для экономии времени, чтобы потом не возвращаться за ними в «спальню», а идти прямо на учёбу.

После завтрака штрафники направились вдоль жёлтых линий по местам занятий. Причём у каждой группы место занятий было своё.

В том числе и у группы ефрейтора Ольги Ржевской (когда её назначили командиром группы, тем же приказом присвоили и звание, на что она еле слышно сквозь зубы процедила: «лучше иметь дочь-проститутку…». Чего никто не расслышал, кроме стоявшего тогда рядом Белецкого. Он хорошо помнил окончание этой популярной в войсках фразы, но ни он, ни кто-либо другой из группы не рискнул произнести её вслух при новом командире. Хотя обычно бедные ефрейторы выслушивали эту сентенцию раз по двадцать на дню). Жёлтая линия вывела штрафников к створу аварийного шлюза, знакомому по наземным тренировкам. Там бойцов уже поджидали Пантелей и Василиса, тоже упакованные в скафандры. Шедшая впереди Ольга подняла руку, приказывая всем остановиться, и подала команду: «Забрала шлемов опустить! Скафандры загерметизировать!».

— Это ещё зачем? — проворчал Карлаш, неспешно выполняя команду.

— Чтобы завтра не заниматься со мной фехтованием после занятий. Занятие сегодня ты уже заработал. За задержку с исполнением приказа.

— И зачем скафы герметизировать? Здесь атмосфера… — пробурчал Сашка вполголоса.

— Приказы не обсуждаются, а выполняются, — отрезала командир, — Не нравится мне эта станция… Кто-нибудь видел со времени прибытия хоть одного живого человека?

Напрягать память никому не пришлось. Действительно, до сих пор на станции им попадались только автоматы. Людей не было.

— А сколько мы тут пробыли? Может, прямо за этой дверью и встретим человека. Должен же нас кто-то учить, — заявил Егор.

— Сейчас увидим, — зловеще улыбнулась Ольга, подавая команду на открытие створа.

Створки распахнулись мгновенно, как и положено открываться и закрываться аварийному шлюзу. Людей за ними не оказалось. Перед штрафниками предстал стыковочный модуль «Змееежа» — вид изнутри. Ничего особенного — короткий шестигранный тоннель, в стенах, полу и потолке которого были вмонтированы люки, ведущие к стыковочным устройствам лихтеров. Заканчивался тоннель ещё одним створом, аналогичным только что раскрывшемуся. Жёлтая линия упиралась в него. Ольга, опять-таки жестом, хотя ничего не мешало использовать для общения защищённый радиоканал, скомандовала следовать за ней, и направилась к следующему створу, который раскрылся, как только группа подошла поближе. «А вот и первый встреченный здесь человек», — подумал Егор. Прямо за раздвинувшимися створками стоял и ласково улыбался, глядя на оторопелых штрафников, прапорщик Шелехов.

Все замерли. Вот уж кого-кого, а сидевшего у всех в печёнках прапорюги из учебки никто здесь встретить не ожидал. Шелехов бросил взгляд на свой неразлучный антикварный хронометр, и резко перестав улыбаться, заявил:

— Вы опоздали на тридцать пять секунд. Это недопустимо.

Штрафники принялись лихорадочно соображать, какое наказание последует за столь вопиющий проступок. Что оно точно будет — никто не сомневался. Шелехова все знали. Но предугадать полёт его извращённой фантазии были не в силах. Оправдываться никто не пытался. От оправданий обычно становилось только хуже.

Пауза затянулась. То ли прапорщик выбирал наиболее подходящий к данному случаю вариант кары, которая должна была упасть на головы провинившихся, то ли просто наслаждался моментом.

Внезапно Шелехов широко улыбнулся, и произнёс:

— Поскольку проступок совершён в первый раз — наказания не будет.

Сказать, что все были поражены такому решению — значит ничего не сказать. Не успели бойцы осознать, что нависший над ними дамоклов меч рассеялся в воздухе, как очертания лица и фигуры прапорщика стали быстро меняться, и через две-три секунды перед обалдевшей группой стоял уже командир учебной роты капитан Криволапов. Он подмигнул штрафникам, и ехидно поинтересовался:

— А вы думали, что виртуалка может моделировать только «Каракуртов»?