Сфера влияния

Вообще в космосе Шелехов сильно изменился по сравнению с тем, что было на Земле. Исчезли пустые придирки и издевательства. Теперь его наиболее точно можно было охарактеризовать словами «Строгий, но справедливый». И командир, и педагог из него вышел толковый, и бойцы под его руководством превращались в эффективную боевую единицу буквально на глазах. Росло и их индивидуальное мастерство. Правда последнее, по крайней мере в отношении себя, Белецкий относил не столько на счёт прапорщика, сколько на счёт своих регулярных тренировок с Вейтангуром, проводить которые приходилось в основном после отбоя и в выходные дни, в свободное от боевой учебы и от обязательного отдыха время. Несмотря на постоянное общение, Егору так и не удалось вытянуть из скрытного духа меча каких-нибудь дополнительных сведений о его «прошлой жизни». Но он не падал духом. Пока что ему хватало и осознания того, что без помощи меча таких значительных успехов в фехтовании ему бы достичь не удалось. Шелехов неоднократно отмечал растущее мастерство подчинённого, но заниматься с ним обучением фехтованию на двух шпагах по-прежнему отказывался. Зато пообещал, что разрабатывает для способного ученика несколько приёмов с внезапным колющим ударом сквозь свой щит, и вскоре начнёт их с ним отрабатывать.

В общем, Белецкому показалось вполне закономерным, что на одной из дополнительных тренировок он наконец-то впервые смог коснуться шпагой своего учителя. Хотя это касание не могло оставить на скафе Шелехова и царапины, Егор преисполнился гордости, и приготовился выслушать законную похвалу своему растущему мастерству.

Но Шелехов повёл себя в высшей степени странно. Остановив тренировку, он приказал Белецкому сдать оружие и срочно топать в медблок для прохождения полного медосмотра. После чего прибыть к нему в каюту.

Приказ есть приказ. Даже непонятный. Поэтому через двадцать минут Егор, впервые за время полёта, с двойным любопытством переступал порог каюты командира. Первый интересовавший его вопрос был, естественно, о причинах странного поведения командира, а второй — как же всё-таки выглядит каюта прапорщика? Об этом среди команды гуляли разные предположения, порой самые дикие… Но действительность Белецкого и удивила и разочаровала одновременно. Каюта Шелехова была просто каютой. Такой же стандартной, как столовая, в которой штрафники обедали между тренировками. Только вместо стола и шести стульев тут была стандартная койка, стандартный сейф для оружия и стандартный пенал для скафа. Ну, ещё пара стульев, на один из которых сидящий на койке прапорщик сразу указал вошедшему. Из общего официального стиля выбивались только висящие в углу образа с неугасимой лампадкой перед ними. Хотя, начальство такие композиции в каютах всячески поощряло, так что в принципе это вписывалось в общую картину, особенно если вспомнить частое посещение Шелеховым церкви в учебке.

Белецкий осторожно опустился на стул и стал ожидать, что будет дальше. То, что его не оставили стоять, а пригласили присесть, было хорошим знаком. Если начальство хочет устроить разнос, то обращается с подчинённым немного не так. Разве что разнос настолько грандиозный, что подчинённый может упасть, если не сидит. Но ничего такого, что могло бы вызвать такой супернагоняй, Белецкий за собой в последнее время не замечал.

Шелехов хмуро взглянул на подчинённого, и не отводя от него глаз, негромко позвал:

— Кира.

Егор невольно оглянулся по сторонам. Никакой Киры в каюте не наблюдалось. Но тут поверхность стены рядом с иконостасом начала выгибаться наружу, словно её изнутри что-то продавливало. Несколько секунд, и из стены проявилась женская фигура… Вот она сделала шаг вперёд… Вот из однотонно серой она стала такой, какой и должна быть молодая привлекательная девушка: с розовой кожей, большими голубыми глазами, сочными губами, золотистыми волосами, и милыми ямочками на щеках… Одета странная гостья была в лёгкое летнее белое в синий горошек платье. Сделав два шага вперёд, девушка остановилась.

— Кира, местный ИсКин, — представил гостью Шелехов. Улыбнувшись, он добавил: — Капитан очень любит свою дочку… И не мудрено. Эх, был бы я помоложе!.. — прапорщик подмигнул голограмме.

— Не забывайте, что я всё-таки не она, — озорно улыбнулась девушка, — И со мной у вас точно ничего не получится…

— Вот такие все женщины… — притворно вздохнул командир, — Обломать кавалера доставляет им истинное удовольствие…

— Кира уже хотела раскрыть свой прелестный ротик, чтобы что-то возразить, но Шелехов вскинул руку в останавливающем жесте, и вперив взгляд в Белецкого, произнёс:

— Вейтангур.

Егор чуть не упал со стула. «Как?…», «Откуда?…» и прочие содержательные мысли заставили его отвлечься от изучения анатомических особенностей находящейся рядом с ним девичьей фигуры.

— Вейтангур, выходи! — повторил Шелехов, подняв голос. Егор снова завертел головой. Откуда, по мнению командира, должен был выйти Вейтангур, было непонятно. Сейчас он лежал себе спокойно в сейфе в каюте Егора, и не мог явиться сюда ни в материальном виде, ни в виде голограммы.