Сфера времени

Их капсула была сломана, она не могла лететь по заданному курсу, ей мешал перегруз. Вся аппаратура связи вышла из строя. Взрывом корабля их отбросило достаточно далеко, чтобы спасатели не могли отследить их траекторию. Следующие десять часов Иван из проплавленной электроники, развороченных трансляторов и разбитых фильтров собирал нечто, способное передавать сигнал в s-диапазоне. В крайне ограниченном пространстве, при нехватке кислорода, когда под рукой лишь брелок — швейцарский нож, а электроника пульта управления превратилась в расплавленное месиво, это было практически нереально. Ключевое слово «практически» между ним и действительно невозможным — пропасть. И он смог. Зациклил примитивное sos, передаваемое каждые десять минут.

Это, собственно, их и спасло. Почти всех. Лейтенант Смирнова была уже четыре часа как мертва…

Коренёв грохнул кулаком по панели управления электромобиля. Раздался жалобный писк электроники. В этот момент зазвонил смарт-браслет.

— Вань, от тебя пропущенные. Только вылезла из Дартового бункера, там не ловит ни фига. Что-то случилось?

— Случилось, — устало произнес Иван. — Ты дома?

— Буду через полчаса. Приедешь раньше, располагайся. Где бар, знаешь. Я закажу сейчас что-нибудь пожрать.

— Закажи, — но браслет уже потух, и только тревожно пищал электромобиль, извещая о поломке. Иван вызвал такси и вышел из своей машины. На боковом сиденье так и лежали красные тюльпаны.

____________________

[1] Султан Египта и Сирии Салах-ад-Дин в 1187 году разгромил войска Иерусалимского королевства и захватил Иерусалим.

[2] Согласно П.7.5 ФЗ «О туризме» № 34 от 10.07.2152 г Турист должен быть одет в самоочищающийся термокостюм, способный поддерживать жизнедеятельность туриста в течение семи дней. Термокостюм должен быть экипирован сигнальным маяком с радиусом действия не менее 100 км.

Praeteritum XV

Она же рече: «Равна ли убо си вода есть, или едина слаждьши?» Он же рече: «Едина есть, госпоже, вода». Паки же она рече: «Сице едино естество женьское. Почто убо свою жену оставя, чюжия мыслиши?» Той же человек уведе, яко в ней есть прозрения дар, бояся к тому таковая помышляти.

«Повесть о Петре и Февронии Муромских»

Рынок поражал своими красками, звуками, запахами. Нет, Ефросинья знала, что Муром был одним из торговых городов Волжского пути, но одно дело — читать, а другое — слышать, видеть, щупать.

— Ткани! Посконные, набивные, суконные, бумажные!

— Шелк! Брячина! Коприна! Оксамит!

— Сапоги! Голенища для сапог!

— Бусы, кольца, браслеты стеклянные!

— Бобры к хозяйке добры! Соболя от Новгорода до Константинополя! Куницы для молодухи и девицы!

— Рыба, кому рыба солёная?!

— Рабы, рабы с Киева!

— Калачи, кокурки, дрочены!

Часа ходьбы по рынку хватило, чтобы понять ряд важных моментов. Во-первых, Ефросинью узнавали. Не было ни единого купца, кто бы ни обратился к ней по имени — отчеству. Притом это самое «отчество» было по мужу. Во-вторых, с ценами творилось что-то удивительное. Еда и сырьё стоили дешево, ткани местного изготовления, одежда, обувь, предметы быта на порядок дороже, но подъемно. Импорт стоил, как импорт. Притом шёлк и специи дешевле, чем Ефросинья предполагала. Мелкого стеклянного ширпотреба было очень много, и стоил он копейки, но вещи размером чуть больше уже продавались ощутимо дороже. Например, один бокал стоил тридцать кун. Окна делались только на заказ и были даже не витражными, как в Европе, а собирались из круглых «лепёшек» размером по пятнадцать-двадцать сантиметров в диаметре. Стоила одна такая лепешка в районе четверти гривны. Фрося прикинула, сколько окон она собралась поставить, и мысленно присвистнула. Это какие деньжища-то выходят! Но выход искать как-то надо было. Ей привыкшей к стеклу и бетону, средневековые дома, больше напоминали склепы и находится в них было физически тяжело. С другой стороны спустить все имущество на несколько неровных лепёшек — жалко.

— У меня слюдяные стоят, — отметила Настасья, и они пошли дальше.

Ряд пряностей нашелся сам. По запаху. Лавку Михала показали сразу, а вот там их ждал скандал. Точнее, не ждал, конечно, а вовсю полыхал.

— Ты продал мне горькую соль! — кричал хорошо одетый мужчина средних лет.

— Я предупреждал, что она морская. — Купец хмурился и старался держаться спокойно.

— Да хоть Коломыйская! — не унимался покупатель. — Я купил четыре пуда, что мне теперь с ней делать?!

— Всё то же самое. Слушай, ты у меня спросил, какая соль, я тебе ответил — морская. Ты купил.

— Так потому, что она самая дешевая была на всем рынке!

— Ну, значит, пойди и купи теперь самую дорогую! От меня-то что надо?!

— Деньги возвращай и виру за обиду.

Вокруг начала собираться толпа. Купец ощутимо напрягся. Вдруг сбоку от Ефросиньи раздалось отчетливое покашливание.