Сфинкс

На этот раз он проехал мимо главных ворот по дороге, которая шла вдоль высокой кирпичной стены. Он подумал, что отсюда ближе к дому. Машину Гин припарковал на противоположной стороне дороги, в тени развесистых деревьев, оставив в ней ключи зажигания на случай, если придется спешно ретироваться.

Ночь была прохладной. Гин вышел из машины и тихо закрыл за собой дверцу. Через некоторое время его глаза привыкли к темноте. Он снова прислушался, сдерживая дыхание, но кругом было тихо.

Быстро и бесшумно Гин пересек узкую дорогу и остановился. Вокруг не раздавалось ни звука. Он размотал нейлоновую веревку и отступил назад, прикидывая, какой высоты может быть старая, поросшая мхом стена. На конце веревки был алюминиевый крюк, который Гин собирался забросить на стену и зацепить за железные шипы. Он сделал четыре попытки. Первый раз он не добросил крюк, следующие два раза крюк перелетал через стену, но никак не цеплялся за шипы. Наконец Гин прочно закрепил конец веревки и начал взбираться, задыхаясь и моля Бога, чтобы ржавый наконечник выдержал вес его тела. Через три минуты Гин был наверху. Он уселся верхом на ворота, смотал веревку и отдышался. За деревьями он увидел мерцающие огоньки окон, но стояла тишина, и не было никаких признаков рыскающих сторожевых псов. Только в отдалении раздался гудок товарного поезда да реактивный самолет пронесся в вышине. Когда веревка была смотана, Гин вновь зацепил крюк и перебросил веревку вниз, на внутреннюю сторону стены. Затем он осторожно соскочил на землю и замер, настороженно прислушиваясь.

Гин взглянул на часы: было четверть двенадцатого, потом поправил револьвер и начал осторожно пробираться сквозь высокую траву, все время останавливаясь и прислушиваясь. Он постарался запомнить место, где висела веревка, чтобы, если понадобится, быстро перелезть обратно.

Ему потребовалось десять минут, чтобы пробраться через низкорослый кустарник, который простирался до самого дома. Ничто не напоминало о собаках, и он понадеялся, что они не спущены с цепи. Если он будет осторожен, то, возможно, не разбудит их. Гин медленно продирался через спутанную сеть кустов, пока не добрался до лужайки перед домом.

Дом был больше, чем он предполагал, мрачный и угрюмый, с торчащими дымоходами; голые стебли ползучих растений окутывали стены. В юго-западной части дома была веранда с темными пустыми окнами. Чуть дальше, в южной части дома, возвышался портик с колоннами, он, так же как и стены, был увит вьющимися стеблями и казался таким же необжитым и пришедшим в упадок, как и весь дом. Только одно окно светилось в нише на западной стороне, но шторы были так плотно задвинуты, что невозможно было заглянуть внутрь. Гин обошел дом с южной стороны и дошел до гравиевой дорожки, которая вела к центральным воротам. Он все время останавливался и прислушивался, но усадьба, казалось, покоилась во мраке и тишине. Только раз послышался слабый треск, он замер - но это просто птица зашуршала в дубовых ветвях. На этой стороне дома все окна были темными, поэтому он вернулся на западную сторону, к веранде. Густые вьющиеся заросли поднимались к самому окну веранды. Гин подумал, что если он поднимется по стеблям, то сможет встать на узкий желоб, который спускался с крыши веранды и шел под окнами, и попытаться заглянуть внутрь - в щель между шторами. Он сможет гордиться собой, если ему удастся увидеть Лори.

Пригнувшись, Гин быстро перебежал через лужайку к веранде, ненадолго остановился, затем поднялся по четырем деревянным ступеням, стараясь не споткнуться. Мягко ступая и прячась в тени, он прошел в другой конец веранды, к стволу вьющегося растения. Снова прислушался. Ему казалось, что он слышит слабые голоса и звуки музыки. Низкие серые облака закрывали луну, лишь слабый свет проливался на лужайку и освещал заросли кустарника, похожие на волнующееся и шелестящее море. Он оперся на перила и потянулся к стволу, чтобы проверить его прочность. Много лет назад ствол крепко прибили к стене, возможно, он выдержит его вес. Гин ухватился за ствол сначала одной, потом обеими руками. Сухие веточки затрещали, обламываясь, но дерево оказалось достаточно прочным.

С трудом переводя дыхание, Гин поднимался все выше, хватаясь за ветки. На высоте примерно десяти-двенадцати футов, почти на уровне крыши веранды, он замер на мгновение и прислушался. Вдруг раздался низкий грохочущий звук, который можно было принять за рокот идущего на снижение самолета. Гин полез дальше и наконец поднялся достаточно высоко, чтобы встать на желоб В отдельных местах желоб сильно проржавел, но кусок от крыши веранды до окна в нише выглядел довольно сносно. Гин проверил ногой, насколько прочен желоб, а потом, надеясь на удачу, встал на него двумя ногами, всем своим весом в 192 фунта. Освещенное окно теперь находилось в двух-трех футах от него, и он мог отчетливо слышать голоса и звук шагов.