Сфинкс (СИ)

Если бы Сенсей, Ольга и Иннокентий Павлович не были так заняты своим ожесточенным спором, то они бы заметили, что их подслушивают. После разговора со слепым старцем, Сабутис отправил вслед за ним одного из своих верных соглядатаев по имени Кехр. Поэтому словесная перепалка между женщиной и ее родственниками происходила под его недремлющим оком.

Кехр с удивлением обнаружил, что придурковатый глухонемой, оказывается, прекрасно разговаривает и, судя по всему, со слухом у него тоже полный порядок. Оживленное обсуждение предложения его хозяина Сабутиса велось на каком-то тарабарском наречии, которое он, как ни старался, так и не смог понять. Но, по большому счету, это ему было и не очень нужно. По интонации произносимых слов и фраз, по мимике говорящих, Кехр понял вполне достаточно для того, чтобы придти к определенным умозаключениям.

В частности он понял, что сначала предложение было с негодованием отвергнуто, но затем, по мере осознания безвыходности их положения, женщина начала склоняться к тому, чтобы принять его.

Немалое беспокойство Кехра вызывал второй сын старика, который непонятно почему притворялся глухим и немым. Он был настроен очень решительно и уговаривал женщину ни в коем случае не поддаваться на уговоры. Пару раз он вскакивал с места и ожесточенно жестикулируя, размахивал своими огромными кулаками покрытыми непонятными шрамами. По его развитой мускулатуре, можно было подумать, что этот человек долго проработал в каменоломне, только камни он дробил не молотом, а кулаками. Также Кехру очень не понравилось выражение его глаз, от этого взгляда становилось холодно, словно в пустыне ночью. Было в них, что-то от змеи, которая собирается сделать стремительный выпад вперед и цапнуть тебя ядовитыми зубами, от которых нет спасения. С этим странным дурачком, который на поверку таковым вовсе не являлся, нужно было быть очень осторожным.

Мальчишка, который был сыном женщины, не принимал участие в споре. В душу Кехра закралось подозрение, что тот вообще не понимает, о чем спорят старшие. Быть может, он вообще не знал их языка?

Женщина была хороша, что и говорить! Кехр тихонько поцокал языком и восхищенно покачал головой. Везет же этому жирному борову Сабутису! Ее необычно короткие для египетских женщин черные как смоль волосы, выдававшие в ней чужестранку, ничуть не портили ее, а наоборот выгодно подчеркивали ее точеную шею. Высокие породистые скулы и чуть раскосые глаза, редкого в Египте зеленого цвета, говорили о том, что в ее жилах течет не простая кровь. В пользу этого говорил также тонкий нос с горбинкой и чувственный разрез губ.

Взгляд Кехра скользнул по роскошным плечам красавицы вниз и задержался на двух тяжких округлостях, увенчанных темными кругами, посреди которых вздыбились чувственные соски. Груди женщины, согласно египетской моде, не были прикрыты. Утерев вдруг откуда-то набежавшие сопли тыльной стороной ладони, соглядатай, тяжело вздохнул. Ему никогда не удастся испытать неземное наслаждение, сокрытое между высокими полными бедрами этой женщины!

Чтобы отвлечься Кехр переключил внимание на старика. И здесь его тоже ждала неожиданность. Выяснилось что старый негодяй вовсе никакой не слепец! Когда старому шуту надоело корчить из себя беспомощного слепого, тот вытащил из под век что-то, и глаза его вмиг стали синими, как лазурит. А белки глаз налились страшным кроваво-красным цветом. Нет, здесь определенно не обошлось без колдовства, и этот жуткий красноглазый демон был у них за главного!

Кехр отделился от стены в тени, которой он прятался и стремглав бросился по улице, вздымая клубы пыли. Нужно было срочно предупредить хозяина обо всем, что ему удалось узнать.

Сабутис воспринял собранную шпионом информацию с нескрываемым интересом.

Когда же Кехр принялся взахлеб рассказывать ему о том, что эти четверо связаны с демонами и нечистым колдовством, он довольно холодно прервал поток его красноречия:

— Замолчи, глупец, и слушай! Я парасхит в пятом поколении. Мой отец и дед, и прадед, и дед моего прадеда были парасхитами. Изо дня в день, я, как и они, много лет занимался страшными и отвратительными делами. Кромсал плоть мертвецов, вынимал внутренности, складывал их в канопы и заливал бальзамическими смолами. Выпотрошенные трупы я вымачивал в натре, потом сушил раскаленным ветром пустыни, бинтовал льняными полосами и опять заливал бальзамами. К пятнадцати годам я уже сбился со счета, скольких покойников приготовил к путешествию в царство мертвых.

Переведя дух, Сабутис налил себе в алебастровую чашу прохладного пивного напитка из стоящего перед ним, глиняного кувшина. Все это время, Кехр с подчеркнутым смирением впитывал мудрость, которой с ним щедро делился старшина гильдии парасхитов. Старшина на радостях, что жена отправленного им в Фаис нового работника, сегодня вечером станет его, крепко перебрал пива. И теперь его потянуло на нравоучительные разговоры.

Промочив горло, Сабутис продолжил: