Сфинкс (СИ)

Сенсей очнувшись от ступора, бросился вперед по коридору, навстречу надвигавшемуся на него чудовищному колесу. Он чувствовал, что зря в этот раз послушался Иннокентия Павловича, и нужно было бежать назад, а не вперед. Когда до страшных шипов оставалось всего пара метров, колесо неожиданно начало резко опускаться и скорость его при этом значительно возросла. Оно почти падало. Сенсей чувствуя, что в следующее мгновение чудовищный механизм разжует его, словно мельница, бросился щучкой вперед в остававшийся небольшой зазор между колесом и каменным полом. В следующее мгновение он почувствовал, как по его макушке, а потом по спине, вдоль по позвоночнику пронесся ветер, поднятый неожиданно набравшим обороты колесом. Вскочив на ноги, Сенсей кинулся вперед и за считанные секунды достиг безопасного конца коридора.

Тем временем, Ольга, Иннокентий Павлович и Абу в ужасе смотрели, как на них неумолимо надвигается чудовищное колесо. Когда казалось, спасения уже не было, оно внезапно втянулось наверх и с грохотом исчезло в потолке.

— 4 —

Россия, Ежовск, городская тюрьма, 1889 год.

Ранним утром Веревия разбудил визг ключа в ржавом замке и грохот отпираемой в камеру двери. Как бы ни был краток сон, но его хватило на то чтобы арестант успел забыться и хоть на чуть-чуть позабыть о том, то, что его ожидает нынешним утром. Спросонья Веревий еще не успев понять, что к чему, даже не успел вновь испугаться неотвратимо надвигающегося на него события.

К большому удивлению арестанта в камеру к нему вошли двое дюжих надзирателей. Священника с ними не было.

— А батюшка где? — сварливо поинтересовался Веревий. — Кто меня исповедовать будет?

— А на хрена тебе нехристю поп понадобился? — презрительно сплюнул на сапог Веревию рыжий усатый тюремщик.

— Кончай, бодягу разводить! — прикрикнул на Веревия тот, кто постарше. — Вставай и давай, топай на выход, душегуб! А ну-ка погодь, куда так рванул? Уж больно ты прыткий, как я посмотрю! Грабли свои душегубские протянул, и смирно держи, пока я их веревкой свяжу.

— А это еще зачем? — удивился Веревий, но руки все же вытянул.

— Так, чисто для проформы, ваш брат висельник по-разному себя ведет, когда эшафот да виселицу видит, — бормотал надзиратель, старательно обматывая запястья арестанта и начиная вязать мудреные узлы. — Кто-то с перепугу и обделаться может, а кто-то стихи самым благородным образом читает. Другие вырываться начинают, орут благим матом и в руки никак не даются, да еще норовят по морде кулаком зацепить. Эти самые вредные. Ну, пошел!

Получив тычок в спину, Веревий вышел из камеры и двинулся вдоль коридора на выход их здания тюрьмы. Уже на подходе к двери, ведущей во двор, арестант явственно ощутил запах дождя. Выйдя наружу, Веревий глубоко вдохнул сырой предрассветный воздух, подставляя лицо ледяным каплям дождя. На фоне свинцового неба четким силуэтом проступали контуры виселицы, в форме буквы «п». Посередине нее висела намокшая от дождя петля. Веревия передернуло, когда он представил ее мокрое ледяное прикосновение к своей шее.

— Интересно, — пронеслось у него в голове. — А это веревка новая или на ней уже удавили кого-нибудь до меня?

Впрочем, Веревий за все время своей жизни в Ежовске, ни разу не слышал, чтобы здесь хоть кого-то казнили. Впервые за много лет подобной чести удостоились лишь они с Карлом. Веревий неожиданно задумался — что лучше, быть казненным в солнечный день или в такой как сейчас, ненастный, туманный и дождливый?

— Иди уже, давай! — подтолкнул его в плечо рыжеусый конвоир. — Тебе братец, все одно перед смертью не надышаться!

Веревия провели через тюремный двор. По пути он успел хорошенько разглядеть, грубый дощатый недавно поставленный эшафот, с такой же новой виселицей. Видимо их специально поставили для этого случая. Когда он проходил мимо, в холодном воздухе явственно запахло сырыми сосновыми досками. Неподалеку он увидел полицейских, которых пригласили для того, чтобы они встали «на караул» с саблями наголо, когда его поведут вешать. Рядом с ними Веревий увидел священника, зевающего от скуки и мающегося с похмелья экзекутора.

Веревий с замиранием сердца ожидал, что его сейчас поведут прямиком на эшафот, но к его несказанному удивлению и радости путь их пролегал в стороне от этого жуткого сооружения.

Когда они пересекли двор, Веревия завели в помещение без окон.

— Что это такое? — встревожено, спросил он у сопровождавших его надзирателей. — Куда вы меня привели?

— А тебе не все равно? — издевательски расхохотался, тот, кто постарше. — Ты уже все одно жмурик!

— Это тюремный морг, мертвецкая, стало быть, — ответил рыжеусый, криво усмехнувшись. — Тебя здесь исповедовать будут. Ты ведь сам этого хотел? Пойду, схожу за батюшкой.

Когда Веревия сел на лавку он неожиданно увидел, что кроме него и надзирателя в комнате есть еще один человек. Это был арестант, одетый в грубую тюремную робу.