А вот официальная международная статистика о судьбе почек, пересаженных от одного человека другому, то есть о судьбе гомотрансплантированных почек. Ее публикует каждые полгода американский журнал «Трансплантация».
Официальные данные на 15 марта 1965 года. Из 336 операций по пересадке от посторонних людей-доноров 322 окончились трагически в течение первого года, и лишь один оперированный прожил дольше 2 лет. Такая же судьба постигла тех, кому для пересадки взяли почки отца или матери. Немногим лучше обстояло дело, когда донорами были родные братья или сестры (идентичные близнецы пока не учитываются). Двухлетний срок прожили 7 человек из 123 оперированных, два пациента жили дольше 4 лет, и лишь один дожил до 6-го года. Всего пересадили 636 почек. 562 человека погибли в первый год. 74 человека прожили больше года. Дольше 2 лет — только 9. 4 года — 2 человека. И ни один не пережил 6 лет. И это несмотря на то, что пациенты все время получали препараты, угнетающие иммунитет! Без подавления иммунитета почки отторгаются в течение нескольких недель.
В нашей стране тоже накапливается опыт в области пересадок почек. Известный советский хирург Борис Васильевич Петровский начиная с 15 апреля 1965 года провел в Институте клинической и экспериментальной хирургии Минздрава СССР несколько операций. Они были сделаны тогда, когда никакое другое лечение уже не помогало. В ближайшие дни молодые люди должны были погибнуть от почечной недостаточности в результате тяжелейшего неизлечимого заболевания почек. Им пересадили эти органы от их матерей или других родственников. Риск был оправдан и благороден. Пусть эти операции пока лишь продляют жизнь. Но разве это не благородно — вырвать человека из рук смерти и потом бороться за его жизнь недели, месяцы, годы? Бороться, отыскивая пути преодоления несовместимости, приобретая опыт для будущего?
Первый оперированный больной прожил 7 месяцев. Второй — 5. Третий живет уже год. Четвертый погиб в первое полугодие. Судьбу остальных покажет будущее.
Вполне возможно, что найдутся люди, которые будут говорить, что этого не надо было делать, что незачем продлевать мучения больных, лишать почек их родственников. Такие рассуждения часто приходится слышать, когда идет речь о лечении безнадежных больных. Да я и сам иногда так думаю. И все-таки лечить надо до последней надежды. Сегодня мы пересадили почку. Больной еще живет полгода, год; но за это время может быть решена какая-нибудь очень важная деталь проблемы, и полгода, подаренные больному, обещают превратиться в долгую жизнь.
Но неужели мы все еще мало знаем? Ведь после Карреля, который во всеуслышание сказал, что пересадки между двумя индивидуумами невозможны, так как гомотрансплантаты неминуемо отторгаются, прошло более 50 лет. С тех пор были открыты группы крови и появилась надежда подбирать для пострадавшего идентичного в групповом отношении донора…
Групп крови оказалось неожиданно много, а комбинаций различных групповых антигенов хватило, чтобы сделать каждого человека отличным по своему антигенному набору от любого другого. Ткань любого донора, даже отца, матери или родного брата, если он не идентичный близнец, воспринимается как чужая. Собственно, она и есть чужая.
Но исследования не остановились на этом. Иммунологи научились подавлять иммунитет с помощью облучения и ряда химикалий. Подавлять те силы, которые отторгают пересаженную ткань.
Все операции по трансплантации почек сопровождаются воздействиями, угнетающими иммунитет. Без этого ни одна пересаженная почка не живет дольше нескольких недель. Больных облучают, им назначают 6-меркаптопурин, имуран, кортизон и т.п. в отдельности или в разных сочетаниях. Но, увы, все эти ингибиторы иммунитета не могут полностью подавить его. Могут, но только при назначениях их в смертельных дозировках.
Потом показалось, что и из этой трудности как будто бы найден выход — создание толерантности к тканям донора, создание сфинксов. И это как будто бы не трудно. Достаточно новорожденному ввести кроветворные, например костномозговые, клетки донора — и он превращается в сфинкса, которому можно пересаживать любую донорскую ткань. Он будет «терпеть» ее бесконечно долго.
Создавать сфинксов можно и во взрослом состоянии. Надо облучить организм в смертельной дозе или абсолютно (смертельно) подавить иммунитет одним из химических ингибиторов и после этого пересадить ему кроветворную ткань будущего донора. Чужие клетки размножатся, спасут организм от смерти и превратят его в сфинкса, в котором его собственные клетки будут сосуществовать с донорскими и которому теперь уже можно пересаживать любую донорскую ткань.
Казалось бы, все! Способ есть, мы взобрались на последнюю вершину. Но только мы на нее взобрались, беспощадная объективность открыла нам вид на следующую, столь же крутую. И надо искать пути на нее. Надо суметь разгадать загадку современных сфинксов.
Болезнь рант
Это новое препятствие проявляется в нескольких формах и имеет, соответственно, несколько названий. Но суть везде одна.