Сгинувшие

Двери лифта распахнулись. Они увидели композицию из металлических букв: «ОКЛАТЕКС ОЙЛ». Брайан ожидал увидеть коридор, но вместо него перед ним раскинулось большое открытое пространство, современно и дорого обставленное, которое, казалось, занимало весь этаж. Зеленые растения и лампы верхнего освещения придавали помещению объем и воздушность. Случайным образом выступающие сегменты изогнутой стены делили его на секции, а вот кабинок и модульных рабочих станций, так же как и отдельных кабинетов, нигде не было.

Уилсон уже бывал здесь и знал, куда идти. Брайан шел за ним мимо скульптурной композиции «Оклатекс ойл» к женщине, сидевшей за столом в центре помещения и печатавшей на компьютере. Стол был огромный, без ящиков и, как оказалось, сделан из плексигласа.

– Добрый день, – поздоровался Уилсон. – Уилсон Сент-Джонс. У меня назначена встреча с мистером Девайном.

На лице женщины появилось извиняющееся, но отнюдь не испуганное выражение.

– Ах, это вы, мистер Сент-Джонс, – произнесла она. – Мне очень жаль. Я должна была вам позвонить. Мистер Девайн не сможет встретиться с вами сегодня. Это целиком моя ошибка. Если хотите, я могу назначить встречу на другое время. Посмотреть его расписание?

Говорила она слишком быстро, и мужчины это заметили.

– А мистер Девайн объяснил, почему встреча не состоится? – поинтересовался Уилсон, взглянув на Брайана.

– Боюсь, что я не вправе говорить об этом, – осторожно сказала женщина.

– Ну хорошо, а можете вы сказать, был ли мистер Девайн сегодня в офисе?

– Прошу прощения, мистер Сент-Джонс, но мистер Девайн – очень серьезный и занятой человек, поэтому он не желает, чтобы информация о его передвижениях становилась достоянием общественности. Думаю, вы меня понимаете. Давайте я посмотрю его ежедневник и запишу вас…

Пока женщина говорила, Брайан осматривался. Он изучил лампы на потолке, пальму в кадке рядом со столом секретарши… И тут его взгляд наткнулся на грязный листок бумаги, который лежал на пачке писем рядом с компьютером. Сердце Брайана учащенно забилось. Письмо лежало вверх ногами, но Брайан узнал каракули. Неожиданно у него пересохло во рту.

Секретарша поняла, куда он смотрит, и тут же перевернула бумагу. Она покраснела от смущения и отвернулась, избегая встретиться с ним глазами, и сосредоточилась на Уилсоне. Сердце Брайана стучало так громко, что он испугался, что его услышит кто-нибудь еще.

– Откуда… – Он нервно откашлялся. – Откуда у вас это письмо?

Секретарша, притворившись, что не слышит, предложила Уилсону назначить встречу на следующий понедельник.

– Очень жаль, – ответил он, – но материал я должен сдать сегодня…

Брайан сделал шажок вперед.

Секретарша практически выпрыгнула из своего кресла. Она вытянула руку, пытаясь закрыть лист бумаги, лежавший на стопке других бумаг, и случайно столкнула все бумаги на пол. Прежде чем верхний листок оказался погребен под кучей бумаг, Брайан увидел на нем темно-коричневые пятна…

кровавые отпечатки пальцев

…и то, что показалось ему чем-то средним между иероглифами и детскими каракулями, написанными простым карандашом.

Совсем как в письме его отца.

– Прошу вас, уходите, – потребовала женщина, уставившись на него. – Я очень занята. – У нее был злой взгляд, но голос звучал испуганно, и Брайан понял, что она ничего не знает, так же как и они с Уилсоном.

Ему очень хотелось расспросить женщину о том, что ей действительно известно, а потом обойти вокруг стола, схватить письмо и забрать его с собой. Но вместо этого он двинулся вслед за Уилсоном, и они, попрощавшись, покинули офис, выйдя тем же путем, что и вошли, спустились на лифте и вышли из здания. На парковке журналисты направились к своей машине.

– Если б мы были настоящими репортерами, – сказал Уилсон, – то немедленно рванули бы домой к Девайну и посмотрели бы, что там происходит.

– А ты знаешь, где он живет? – уточнил Брайан.

– Нет, – признался Уилсон, – но это не так уж трудно выяснить.

Брайан посмотрел на него:

– Так что, настоящие мы репортеры или нет?

– Джимми нам не разрешит, – улыбнулся Сент-Джонс. – Мы здесь все работаем на него, так что я не знаю, как тебе, а мне сегодня надо сдать статью о слиянии.

У Брайана срок сдачи материала еще не подошел, но он был на испытательном сроке, поэтому сразу же представил себе, как это будет выглядеть, если остаток дня он проведет, бегая по городу безо всяких видимых результатов. А все получится именно так, и не иначе. У него еще не было прочного положения, чтобы можно было позволить себе заняться поисками неизвестно чего в надежде, что из этого что-то да получится.

– Надо возвращаться, – предложил Уилсон. – Кто знает, может быть, что-то произойдет и мы сможем взглянуть на все на это под другим углом.

О письме Брайан ничего не сказал. И теперь не знал почему. Отчасти это было частнособственническое отношение к информации, отчасти – смущение из-за того, что его отец может иметь какое-то отношение ко всему происходящему. А отчасти… что-то третье.