Т. Б. Да я вовсе не против уступок. Без них, конечно, невозможно. Это, как говорят математики, – условие необходимое, но не достаточное. Но даже если кто-то уступил, и они «договорились», что ходят в супермаркет по воскресеньям, то на этом все может не закончиться. И возникнут новые преткновения. А когда ходим? Утром или после обеда? Что покупаем? Строго по списку или что приглянется? И так далее. И если у людей нет внутренней ценности того, что называется
М. К. Хорошо, составили список. Хотя само по себе мне это напоминает один знаменитый роман, там тоже все отношения были очень четко прописаны. «Что делать?» я имею в виду. Уморительное чтение. Но пусть, решили, что делать, а потом применили это к жизни исходя из теории, изложенной в той же книге, теории разумного эгоизма, согласно которой человеку следует делать только то, что ему выгодно, а выгодно ему, считает Чернышевский, то, что ему полезно. Достоевский ему возражал, утверждая, что даже если человек точно знает, что ему полезно (например, не грешить, не нарушать заповеди, добавлю от себя – не пить, не курить и дома бывать), он отчего-то постоянно делает наоборот, назло всем и себе. Природа человеческая прихотлива, отчасти извращена. Я хочу сказать, что даже когда свитки сличены, правила составлены и оба их составителя признали их разумность, начинаются нарушения. «Мы же договаривались!» – будет кричать один. «Вовсе не о том!» – будет удивляться другой.
Т. Б. Знаете, я согласна и с Чернышевским, и с Достоевским, как ни странно, одновременно. Человек, конечно, точно знает – нутром, – в чем его выгода. А вот на пользу ли ему эта выгода, не так легко определить. Считается, что пить, курить, есть жирную пищу или, наоборот, голодать не полезно. Однако сплошь и рядом мы видим, что все эти вредные вещи могут принести
Поскольку удовлетворить все желания невозможно, человек стремится снять сильнейшее из своих напряжений или то, которое возможно в данный момент. Это для него благо или нет? С точки зрения энергетической системы – благо. Потому что это снижает уровень напряжения, делает его переносимым. А с точки зрения пользы, добра или зла – очень по-разному.
То, о чем говорит Достоевский, – когда человек делает то, что с точки зрения здравого смысла ему не полезно, – есть действие, направленное на снижение напряжения. И это неразумное действие – единственно возможное для него в данных обстоятельствах. Можете мне поверить! Человек знает о себе не всё, в том числе и о своих скрытых потребностях. И может искренне желать очевидно полезного, стремиться соблюсти некую заповедь, которая на уровне сознания ему важна, но напряжение, вызываемое скрытой неудовлетворенной потребностью, будет настоятельно требовать разрядки. И когда это напряжение уже нельзя будет сдерживать, он совершит то самое «вредное», неразумное действие, которое только и может снять его сильнейшее беспокойство.
Если человек не осознает, какие силы в нем действуют, «править бал» может любая бессознательная потребность. Человека несет. Он ощущает себя невольником. Он может очень переживать, что опять не устоял – опять сел за карточный столик, опять напился, опять накричал на ребенка… Давать себе зарок никогда больше так не поступать. Но когда неосознаваемая потребность опять достигнет пика своего напряжения, всё повторится.
Поэтому – познай самого себя!
М. К. В последнее время для меня нет ничего ближе этих слов. Познай самого себя. Ты себя не знаешь, дурачок! Но для многих, да и для меня много лет, это звучало как отвлеченный, непонятный афоризм. И что же надо делать, чтобы познать себя? Когда мужчина познает женщину, мы знаем, что он с ней делает. А себя-то как познать?
Т. Б. А что он с ней делает?
М. К. Он ее обнимает. Целует. Смотрит на ее реакции. Так он ее познает. В таком самом последнем, самом глубоком смысле этого слова. С помощью ворот, сквозь которые люди проходят, чтобы друг друга познать. А с собой как быть?
Т. Б. Ну, давайте на этом задержимся. Вот он целует женщину, смотрит на ее реакцию…
М. К. Это в идеале, конечно…