Сгорая дотла

– Нашла что-то интересное? – поинтересовался Кирилл, облокотившись на стол.

Я покачала головой, торопливо открывая иное сообщение – от Лиды.

– Подруга написала ночью, – проговорила я, совладав с голосом. – Интересуется, как у меня дела. И хочет увидеться. Зовет посидеть в кафе или сходить в кино, – кратко изложила сообщение от подруги.

– И что ты ответила?

Пожала плечами, взглянув на Кирилла.

– Даже не знаю, как сказать.

– Напиши, как есть.

– То есть, – протянула я, – сообщить Лиде, что я ночевала у тебя?

Кирилл хитро прищурился и кивнул.

– Ох, она же мне потом житья не даст, пока я в подробностях не перескажу ей всё-всё, заметь.

Кирилл рассмеялся, опускаясь на стул.

– Оставь немного интриги, – отшутился он. – Хотя, надеюсь, ты бы похвалила меня.

– Еще как! – фыркнула в ответ, приближаясь к нему. Опустив ладони на плечи, я заглянула в глаза Кирилла, встретив там тлеющие угольки. Он все еще хотел, а как же хотела я…

– Вернемся в кровать?

Покачав головой, я наклонилась и мазнула губами по шершавой щеке.

– Лучше побрейся. И возвращайся поскорее. Кофе тебя ждать не будет.

Кирилл провел ладонями по спине, сминая край футболки.

– Уверена?

– Более чем.

Он хмыкнул, медленно поднимаясь…

Дядя ждал меня в своем кабинете, прихлебывая кофе.

– Эля, свари-ка для моей племянницы свой чудесный кофе, – попросил он, когда я вошла в кабинет.

– Варите сами, босс, – фыркнула Эля, уткнувшись носом в бумаги.

– Чего это она? – прошептала я, заметив, как дядя, рассмеявшись, прикрыл дверь.

– Да все в отпуска разбежались. Только Элю никто не отпускает. Иначе как мы тут без нее останемся, – дядя пожал плечами, возвращаясь за стол.

Я заняла место напротив, чувствуя, как ладошки вспотели, а на спине поползли противные мурашки. Да еще дядя тянул резину, расспрашивая, как мои дела. А ведь виделись накануне!

– Ничего не изменилось, – отозвалась я, поглядывая на него. – Ну же, не томи.

Он усмехнулся, положив ладонь на несколько листов в серой папке.

– Значит, что-то есть, – улыбнулась, посматривая на папку.

– Есть, но тебе не понравится.

Улыбка сползла с моих губ. Все пропало! Мой план не выгорел!

– И? – осторожно поинтересовалась, растирая ладони о колени, которые тряслись от страха.

– Камера, про которую ты меня просила узнать, начала работать лишь с первого марта.

Внутри словно огромными ножницами отрезали все органы, и они плюхнулись на дно живота, ударив меня и подняв гул в голове. Сглотнув, я едва не выругалась в голос. Сорвалось лишь тихое «черт побери», которое все равно расслышал дядя и как-то странно улыбнулся. Кажется, его забавляла ситуация, а вот меня ни черта! Я так надеялась, что вышла на след…

– Но, – голос дяди прозвучал в моей голове хлопком, – на этой же улице ранее работала другая камера.

Я часто заморгала, прогоняя непрошеные слезы.

– Другая?

Он кивнул.

– Да, на противоположной стороне.

– И она.... Она…

– Сонь, ты чего?

Тряхнув головой, гнала прочь слезы.

– Просто скажи, что там что-то есть, – вымолвила я, с трудом совладав с голосом.

Дядя перестал улыбаться. Посеребренные брови сместились к переносице, придав его лицу хмурое выражение.

– Расскажешь, зачем тебе это?

Я кивнула, сжав ладони в кулаки.

– Ты же знаешь про Кирилла Левина? То, что с ним случилось зимой…

– Да, еще бы не знать, – хмыкнул дядя.

– Он уверен, что в ту ночь там кто-то был. Вторая машина.

– И ты хочешь найти эту машину?

Я вновь кивнула, разжала кулаки и посмотрела на дядю.

– Знаю, что такие улики будут косвенными и ничего не докажут, но я хочу помочь Кириллу. Мне кажется… – я осеклась, резко замолчав и отведя взгляд в сторону.

– Что кажется? – Но дядя не мог не заметить.

– Никто не будет оспаривать его вину. Он сел за руль, выпив, и это факт. Но я надеюсь, что, узнав правду, поняв, что он был прав… Я смогу помочь ему перестать чувствовать боль. Он… Он все время чувствует боль. Мне так… Так жаль его…

– Сонечка, – прошептал дядя, поднимаясь с кресла и подходя ко мне. – Ты чего? Эй, Сонечка.

Он дотронулся до моего плеча, и лишь в этот момент я поняла, что плачу. Из глаз крупными градинами летят слезы. Шмыгнув носом, я поспешно растерла мокрые полоски по щекам.

– Прости. Что-то я расклеилась.

– Сонь, – дядя опустился передо мной на колени и заглянул в глаза, – я впервые вижу тебя такой.

– В соплях? – криво усмехнулась, продолжая шмыгать носом.

Он кивнул.

– Не плачь, ладно. Есть штраф с той камеры. – И он, поднявшись, взял со стола папку и протянул мне. – Нарушила одна машина в указанный тобой промежуток времени. Синий кроссовер.

– Синий? – шепнула я, осторожно открывая папку. Перед глазами строчки расплывались и превращались в кляксы. – Не черный?

– Нет, синий.

– Но синий же можно спутать ночью с черным?

– Думаю, что да, – после секундной заминки проговорил дядя.

Подскочив, я обняла дядю, да так сильно, что он едва удержался на ногах.

– Полегче, племянница. Я уже староват.

– Спасибо! Спасибо!

– Сонь, не торопись. Ты же сама сказала, что это лишь косвенные улики, – повторил мои слова дядя, опустив ладони на плечи.