Сгорая дотла

– Александра… – удивилась моя мать.

– Нет, ты выглядишь потрясающе, – сказала Энни. – Стройная, но с формами. Такое платье предназначено для того, чтобы подчеркнуть такую фигуру, как у тебя.

Я рассматривала себя в зеркале, пока консультант и моя мама обсуждали подробности свадьбы, а затем ворковали над платьем – потрясающим платьем, созданным легендарным дизайнером, любая невеста была бы на седьмом небе от счастья, надев такое великолепное платье.

Я все сделала так, как и планировала: представила, как надеваю это платье и иду навстречу Дрю и нашему совместному будущему. Я ожидала, что почувствую прилив любви, или волнения, или хотя бы страха, или сомнения, или неуверенности.

Я ничего не почувствовала. Совсем ничего.

Когда я переодевалась, зазвонил мой сотовый.

– Эбед. В чем дело?

– Ты должна приехать, сейчас же, – сказал мой ассистент низким, но взволнованным голосом. – Манро здесь, истерит, партнеры в панике. Лоусон хотел, чтобы я позвонил тебе, и хоть он и не использовал слово «умолять», я могу читать между строк.

– Они хотят, чтобы я вернулась сейчас?

– Они хотели, чтобы ты вернулась еще вчера. «Лоусон, Дуни и Гарденер». Гарантирую.

Я прикусила губу. Это хорошо. Еще один шаг к стабильному будущему.

– Я еду.

Я повесила трубку и сказала маме, что я нужна на работе.

– Я так рада это слышать, – ответила Мэрилин. – Мне не нравилась вся эта история с «отпуском». Создавалось впечатление, что они тебя использовали.

Я хотела сообщить ей, что могу стать партнером, но почему-то промолчала и просто отвезла ее домой.

В «Лоусон и Дуни» я вошла со странной смесью волнения и страха, скручивающих мой живот. Я была одета не совсем по-деловому: темно-синие джинсы, изумрудно-зеленая блузка без рукавов и туфли на плоской подошве. Я распустила волосы – в последнее время я часто распускала их – и должна признать, что моя мама была права. Они были немного экстравагантными, огненно-красными, густыми и струились до середины спины. Они отросли за то время, когда я была занята работой, не обращая на них внимания.

Я могла бы переодеться в костюм и собрать волосы, но ведь партнеры сами вышвырнули меня с работы на три недели. Я подумала, что не помешало бы напомнить им – в присутствии Манро – об этом факте.

Эбед и Кейтлин, моя секретарша, встретили меня у главного входа в спешке, как фанаты, пытающиеся получить автограф. Они синхронно разговаривали и на ходу совали мне в руки бумаги.

– Они в главном конференц-зале, – тараторил Эбед. – Я сказал им, что ты придешь, и они остановили Манро какой-то дорогой выпивкой и белугой, но ситуация напряженная. Действительно напряженная.

– Это то, что Кристофер делал по этому делу с тех пор, как ты ушла, – Кейтлин протянула мне стопку бумаг. – Не так уж много, так как мистер Манро был довольно несговорчив.

Эбед протянул мне другую папку.

– Я собрал информацию о состоянии дел от других адвокатов, которые вели другие твои дела, пока тебя не было, и картина не очень приятная. Никто из твоих клиентов не рад, что начальство дало тебе отпуск. Никто.

– Спасибо, ребята, – поблагодарила я, когда мы прибыли в главный конференц-зал. – Я возьму все в свои руки.

Секретарша мистера Дуни чуть не расплакалась, встречая меня.

– О, слава богу. Они ждут тебя.

Вооружившись документами, которые передали мне Эбед и Кейтлин, я глубоко вздохнула и вошла в конференц-зал.

Реджинальд Манро, явно немного расслабившийся после скотча – стоимостью 70 долларов за стакан, – которым его угощали партнеры, развел руками, увидев меня.

– Черт побери, джентльмены! Кто наконец опомнился и призвал этого ангела милосердия с небес, чтобы спасти ваши жалкие задницы? – он усмехнулся, опрокинул в себя остатки своего напитка и поднялся на ноги. – Мисс Гарденер.

– Мистер Манро. Рада снова вас видеть, – ложь соскользнула с моего языка, как масло.

Я сухо поздоровалась со своими боссами, едва взглянув на Дуни, но одарив Джона Лоусона едва заметной улыбкой. Затем я снова повернулась к своему клиенту.

– Как дела? – спросила я, пытаясь уколоть мистера Дуни. Я прекрасно знала, что теперь Манро поделится со мной и с ним еще одним разносом, который они получали всю неделю.

И я была права. Манро разглагольствовал целых пять минут, приправляя свои жалобы смешками, глотками скотча и неаккуратными покусами хлебцев с икрой, в то время как я внимательно слушала, я была сосредоточена исключительно на нем, кивая головой и фыркая от смятения, когда это было необходимо.

– Да, я понимаю, что вы расстроены, – сказала я, когда он сделал паузу, чтобы перевести дух и выпить еще бокал. – Кристофер Аптон – первоклассный адвокат, но взяться за дело на полпути – сложная задача.

– Первоклассный? – Манро фыркнул. – Это так называется «полный идиот»?

Он сделал последний глоток и взял свой пиджак. Его водитель – огромный лысый мужчина в темном костюме, стоявший в углу, как статуя, помог ему одеться.