Сгорая дотла

Пожалуй, мне впервые стало жалко чужого человека. Нет, опять же я не черствая, но, глядя на всех этих богатеньких наглых мажорчиков, кривилась только от одной мысли, что у них все есть и не нужно впахивать. А вот про ночного клиента складывалось противоречивое мнение.

– Ты уже вернулась? – прошептала Лидка, напугав меня до усрачки. Я подскочила и взглянула на заспанную подругу, разгуливающую по квартире в шелковом халатике. Наряд для мужчины ее мечты. В иные дни она носит вытянутую футболку и мятые шорты.

– Напугала, – проворчала я, возвращаясь на стул. – Ты опять посуду не помыла.

Лидка глянула на полную раковину и отмахнулась.

– Утром помою.

Набрав себе стакан воды, она вернулась к столу и села напротив.

– Ты чего тут сидишь?

– Спать что-то не хочу, – пожала плечами, раздумывая, в какой именно момент с меня сон сняло как рукой.

– Это ты зря. Утром ворчать будешь.

– Я уже, – усмехнулась, делая глоток. Надо бы подогреть чай и перекусить нормально. Может, меня разморит, и я смогу прогнать прочь из головы ненужные мысли.

– Заметно, – улыбнулась Лида. – Как смена прошла?

Я вновь пожала плечами, проваливаясь в тот самый миг, когда увидела в отражение кристально голубые и до жути ледяные глаза. Наверное, так смотрят маньяки или убийцы. Жаль, я так и не разглядела его нормально. Знала бы, кого надо избегать. Но вот слова, брошенные на прощание, резонировали с первым впечатлением.

Поежившись, растерла плечи ладошками.

– Холодно? – Лида обратила внимание на меня. – Я там открыла окно в спальне. Наверное, тянет сюда. Могу закрыть.

Покачав головой, ответила:

– Нет, нормально. Похоже, надо поспать.

– Ага, я тоже вернусь. А то Эдик еще проснется, пойдет меня искать.

– Опять в неглиже.

– Блин, Сонь, он надел трусы. Я проверила.

Хохотнув, я прикрыла рот ладошкой. Не разбудить бы местного брутала.

– Ладно, возвращайся к своему ненаглядному. Я тоже сейчас умоюсь и пойду спать. Утром только не шумите.

Лидка поднялась из-за стола и, бросив на меня игривый взгляд, развернулась, пританцовывая, уплыла прочь, оставляя позади мое хмурое лицо.

«Чертовски больно».

– Ну и черт бы с ним, – прошептала, поднимаясь следом.

Все-таки это не мои проблемы. Больно, так больно. Дома надо сидеть или в больнице лечиться, а не по ночным клубам таскаться,  девчонок в коротких платьицах снимать. А потом жаловаться, что больно. Мне-то это зачем знать? Злости на таких индивидов не напасешься.

Я не черствая. Надо бы себе об этом чаще напоминать.

***

Кирилл услышал шаги друга раньше, чем успел взять трость и подняться с дивана, на котором он проводил теперь большую часть времени.

Нога ныла так, что хотелось схватить острый нож и отсечь участок, который доставлял ему бесконечный дискомфорт, порой граничащий с адскими мучениями.

– Привет, – поздоровался Марк, входя в гостиную.

Кирилл махнул свободной рукой, выпрямляясь. Боль прострелила мышцу, но на лице Кира не дрогнул ни один мускул.

– У тебя тут беспорядок, – проговорил Марк, проходя по комнате.

– Творческий хаос.

– Я думал, у вас в семье творчеством занимается исключительно Ника.

Темная бровь Громова изогнулась, ожидая ответа. Кир вымученно улыбнулся, потирая колено. И зачем он вообще встал? Нужно было продолжать лежать и плевать в потолок – единственное занятие, которое не отнимало сил и не причиняло боли.

Поняв, что Марка так просто не провести, Кир стер улыбку и вернулся на диван. Вытянув ногу, он пристроил рядом трость, жалея, что отказался от костыля, хотя тот уже не так нужен был. Но дома Кир мог позволить себе быть собой, и притворялся лишь ради друзей. Видимо, обманывать он так и не научился.

– Сильно болит? – поинтересовался Марк, поднимая с пола брошенную рубашку.

Кирилл наблюдал за другом, раздумывая над тем, что из-за травмы больше не мог быть прежним собой. Он, пожалуй, готов был отдать всё, что имел, лишь бы отмотать время назад. Но, увы, сделанного не воротишь.

– Да брось. Потом уберу.

Марк изумился вновь, аккуратно сворачивая не самую свежую рубашку и складывая ту на край кресла.

– Тебе нужна домработница.

Кирилл хитро прищурился.

– Да, желательно жгучая брюнетка, девяносто-шестьдесят-девяносто. Не старше двадцати пяти, без комплексов.

Марк покачал головой, отказываясь смеяться над плоскими и теперь уже совершенно неинтересными шутками Левина. Вместе с травмой, кажется, Кирилл растерял прежнее обаяние.

– Тебе действительно нужен помощник.

– Ника науськала? – фыркнул Кир. – Она прислала тебя? Я уж думал, что Вик придет. Вот кто точно спрашивать не будет.

Кирилл злился, хотя понимал, что друзья желали ему лишь добра. Но боль порой затмевала прочие чувства, застилая глаза алой пеленой.

– Нет, не Ника. – Марк вновь покачал головой, опускаясь во второе кресло, свободное от разбросанных вещей. – И пора бы вернуться на реабилитацию.

Кирилл прикусил язык, злясь еще больше. Конечно же, Марк приехал прочистить ему мозги и наставить на путь истинный, раз прочие не справились.

– Я туда не вернусь. Бесполезно.

– Нужно.